Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Выслушав прозвучавшие в трубке первые несколько слов, она поняла, что телефонный звонок сказал ей о дочери больше, чем мог бы сказать телевизор, и её лицо побелело. Она уже не слушала, что продолжал говорить незваный и неприятный визитёр под бубнёж телевизора. Брат Арье, позвонивший через столько лет молчания, скороговоркой торопился сообщить ей, что вчера он привёз Ширли к себе, и просил не беспокоиться: «Нет-нет, она беседер, ну, несколько синяков, но это ерунда…» — эти слова Арье повторил несколько раз. Они с Тили, сказал он, позаботились о девочке и сейчас думают, как её куда-нибудь переправить, где она была бы в большей безопасности. Но сообщить сестре ситуацию он считает своим долгом — а вдруг девочке не удастся с ними связаться. Вот и ему только сейчас обстановка в эфире позволила позвонить… Он и вчера весь вечер пытался, но удалось вот только сейчас… Рути молча с побелевшим лицом выслушала брата и тихо отвечала, приблизив трубку как можно ближе к губам: «Ага… Я поняла… Извини, сейчас я даже говорить с тобой не могу… Я перезвоню, сразу, как освобожусь… Ага…

Ага… Яалла… бай…» — и она поспешила закрыть аппарат.

Как сквозь туман она вдруг услышала приторный тенорок: «А кто это тебе звонил, Рути?» — «А что, тебя и это касается?» — «Конечно! Тем более такие события в моём городе!.. Я ведь тебе не абы кто… Я исполняющий обязанности рош-ирия Эрании, кроме того, глава Чрезвычайного Фанфармационного Комитета, ЧеФаК, при муниципальных службах, и ещё — главный специалист созданной на базе «Лулиании» фирмы СТАФИ!» — «Ну, и исполняй свои многочисленные обязанности, я-то тут при чём! — вяло откликнулась Рути, продолжая лихорадочно думать о дочери. — Что ты вообще тут делаешь? Тут тебе не ирия и не твой сектор фирмы…» — и она уставилась в телевизор, хотя, как ей показалось, там несли какой-то бред: то ли кто-то изнасиловал какую-то девицу, то ли она сама хотела, чтобы её изнасиловали…

Унылый диктор долго и нудно вещал о показной и фальшивой скромности фиолетовых.

Этого ей слушать уж и вовсе не хотелось — и без криминальных историй голова пухнет!

Тим внезапно переключился на другую тему. Когда до её сознания снова дошли его слова, она услышала: «Каждому воздаётся по деяниям его, не так ли? Ты же с детства знакома со словами наших мудрецов: проявляя милосердие к жестоким, становишься жестоким к милосердным. («Откуда этому борову известно это высказывание?» — устало подумала Рути.) Вот поэтому как раз в эти минуты наши боссы доводят до сведения и сознания Мордехая Блоха, что за допущенные провинности — в том числе и за порочное воспитание дочери, ставшей антистримершей! — его понижают в должности и переводят под моё непосредственное начало. Теперь я — единственный главный специалист уже не безыдейной «Лулиании», а бери повыше — СТАФИ! Об этом, конечно, в «Silonocool-News» никто не будет сообщать… Не того уровня информация… хе-хе!..» — «Меня этот жёлтый листок не интересует!» — процедила, не глядя на него, Рути. — «Ну, ладно… Так о чём это я?.. О том, что должность твоего мужа по праву переходит ко мне. Поэтому я полагаю, что раз должность переходит от него ко мне, то и его жена Рути, — тут Тим нежно склонился к Рути и изобразил самую ласковую свою улыбку, — которую я много лет люблю нежной любовью, должна перейти ко мне и стать моей женой.

Согласись: это было бы только справедливо! А если учесть, что твои сыновья Галь и Гай ко мне очень нежно относятся… Ведь я в последние годы им был вместо отца — и это знает вся Арцена! Твои сыновья так и говорят! А кто их ещё раньше приобщил к силовым видам спорта, к карате, дзюдо, у-шу? Ведь не этот нежный красавчик, в последнее время демонстративно подчёркивавший свою отцовскую любовь единственно и исключительно к младшей дочери, которая дошла до молчаливого (не спорю!), но и откровенного отрицания силонокулла и фанфарологии! Демонстрируя свою отцовскую любовь к недостойной дочери, Моти Блох столь же откровенно пренебрегал интересами своих прекрасных сыновей. Мальчики остались без мужской поддержки в такой ответственный момент!» — драматично воскликнул Тим.

Рути остолбенела, пытаясь вникнуть в чудовищный набор слов, который она только что услышала, да ещё и произнесённый приторным тенорком Пительмана. «А ты не подумал, что неплохо хотя бы меня спросить? Например, чего я хочу!.. — отстраняясь от него, ледяным тоном с едва скрываемой яростью, наконец, спросила Рути. Куда девалась её мягкость и робость!.. — А, кстати, что у тебя с Офелией?