Сергей Булыга - Зеленый камень

– Но почему же? – с улыбкой возразил ему лысый. – В свое время я изучал древние языки в университете.

– В столице? – удивился дородный.

– Да, – подтвердил лысый юноша без тени смущения. – Я прослушал курс наук за два с половиною года. Ну а потом на философском диспуте я имел неосторожность переспорить самого… не буду называть его по имени, оно мне ненавистно… и был вынужден оставить обучение.

Добрый хозяин с уважением посмотрел на лысого и подумал, насколько же правильны слухи о том, что лысые умнее всех. Вот даже дородный: он не лыс, а только сед, и на тебе…

А дородный, тот подумал о другом. Он подосадовал на то, что позволил застать себя врасплох с этим треклятым названием. Вот лысого на этом не поймаешь – он готов. Сидит и ждет, чтобы спросили, как звали профессора. Ну что ж, придется выйти из игры. Но напоследок…

– Скажите, если можно, а чем вы занялись после того, как бросили учебу? – спросил магистр и приготовился срезать лысого на первой же фразе.

Но первая фраза зацепки не дала. Лысый сказал:

– Я увлекся музыкой.

– Какой?

– Возвышенной.

– А что! – опять оживился дородный и обратился к доброму хозяину: – А не послушать ли нам оперу?

Добрый хозяин на всякий случай согласно кивнул, но лысый тотчас же запротестовал:

– Нет-нет, я опер не пишу. Симфонии…

– Симфонии так симфонии, – благосклонно согласился дородный. – Давайте!

– Как? Прямо сейчас?

– А что здесь такого? – удивился дородный. – Я, если пожелаете, вот прямо не сходя с места распишу вам квадратуру круга или трисекцию угла. А это, заметьте, вечные задачи!

Лысый нахмурился и сказал:

– Не знаю, смогу ли я один… всю красоту… Симфония написана на восемь инструментов и на шестнадцать голосов.

– А вы не стесняйтесь! – продолжал наседать магистр. – Мы в музыке неискушенные. Не так ли?

И добрый хозяин согласно кивнул.

Тогда лысый вздохнул, взял в руки арбалет, настроил струну… простите, подтянул тетиву, приложил приклад к плечу, артистично взмахнул стрелой, которую он держал наподобие смычка, объявил:

– Зыбкое тремоло. Фи-мажор, – и заиграл.

Играл он хорошо. Так хорошо, что добрый хозяин заслушался и склонил голову набок. Еще бы! Кто бы мог подумать, что из простого арбалета можно извлечь такие чарующие звуки?! Тут были и скрипка, и флейта, и арфа, и даже орган… А вот – да еще как! – вступает многоголосый хор! Добрый хозяин сидел, широко раскрыв глаза, и думал, что как только он вернется домой и у него спросят, видел ли он какие чудеса…

Но тут магистр громко и даже настойчиво захлопал в ладоши. Лысый от неожиданности даже выронил смычок… Э!.. стрелу!

– Спасибо, большое спасибо, – сказал дородный. – Но всё это я видел на прошлогодней ярмарке.

– Это ровным счетом ничего не значит, – нисколько не смутился лысый. – А если и значит, так только то, что мои сочинения весьма популярны.

– Может быть, может быть, господин чревовещатель, – улыбнулся магистр.

Лысый на этот раз не возражал, но дородный для пущей убедительности обратился к доброму хозяину:

– Ну а вы что на это скажете?

Но тот не ответил – он поднял оброненную стрелу и стал с интересом рассматривать ее, а потом спросил:

– Скажите, а где бы мне раздобыть… вот таких? – и с этими словами он пощелкал ногтем по стальному наконечнику стрелы.

– А у тебя что, стрелы так, без когтя? – удивился магистр.

Добрый хозяин сокрушенно кивнул.

– Вот глушь так глушь! Железа у них нет! – и магистр посмотрел на доброго хозяина как на последнего дикаря.

А взгляд лысого музыканта был и того насмешливей.

Тогда добрый хозяин забыл про свою природную осторожность – его задели за живое – и сказал:

– Железо у нас есть. Только оно зеленое.

Лысый и дородный ничего ему на это не возразили, но по их глазам было видно, что они не поверили.

И тогда доброму хозяину очень захотелось, чтобы столь важные и ученые люди посчитали и его за человека. А потому он, не думая о последствиях, достал из-под лохмотьев маленькую костяную коробочку, раскрыл ее…

В коробочке лежало несколько наконечников для стрел, сделанных из неизвестного зеленого металла. Магистр протянул было к ним руку, однако дотронуться до диковин он почему-то – сам не понял – так и не решился, а только спросил:

– Что это?

– Небесный камень, – ответил добрый хозяин и многозначительно замолчал.

Но так как у него ничего не спрашивали, то он поначалу растерялся, а потом, безо всякого принуждения, рассказал все по порядку: