Кэтрин Куртц - Сын епископа

Юный Мак-Ардри натянул поводья и почти что вылетел из седла, сбросив капюшон с ярких, медного оттенка волос, торопливо упал на оба колена перед королевской лошадью.

— Ну да, это та самая паршивка, что сбросила вашу светлость из седла те первые раз десять, когда вы пытались на ней кататься! — ответил Дугал. Его меч свисал с перевязи, перекинутой через правое плечо, чтобы его можно было обнажать слева направо. И теперь он полуобнажил клинок правой рукой и подал рукоятью вперед, отдавая честь, и лицо его сияло от гордости.

— Добро пожаловать на границу, мой король! Прошло так много лет…

— Послушай, я выдеру тебя, как слугу, если ты немедленно не встанешь с колен! — со смехом произнес Келсон, знаком приказывая подняться. — Я был твоим братом до того, как стал твоим королем. Конал, погляди, как он вырос! Эван, ведь ты помнишь моего названного брата, верно?

— Угу, государь… и помню, какими проказниками были вы оба, и как ставили на уши всю мою школу пажей! Рад вас видеть, мастер Дугал.

— А я — вас, ваша светлость.

В то время как Дугал позволил своему мечу скользнуть обратно в ножны и встал, а Келсон спрыгнул со своего высокого р'кассанского скакуна, Конал также кивнул, поджав губы, в ответ на небрежный поклон Дугала в его направлении; эти двое соперничали между собой в былые дни. Почти столь же рослый, сколь Келсон, юный лорд с границы, тем не менее, едва ли выглядел старше, чем когда покинул двор четыре года назад, россыпь веснушек на его носу и щеках только добавляла к впечатлению детскости, возникавшему при первом взгляде на него. Ярко блеснули крупные передние зубы, а лицо озарилось радостной открытой улыбкой. Рыжеватый намек на усы над верхней губой едва ли отличался от полумальчишеского пушка. Но глаза, встретившиеся с глазами Келсона, больше не были ребяческими.

Два юноши пылко обнялись, шлепая друг друга по спине, а затем отстранились друг от дружки, чтобы более трезво друг дружку рассмотреть. Келсон не воспротивился, когда его приятель взял его руку и приложил пылающие губы к тыльной стороне ладони в перчатке в знак почтения, прежде чем взглянул на него опять.

— Ну как ты, Дугал? — пробормотал он.

— Хорошо, мой принц, особенно — оттого, что ты здесь, — негромко ответил Дугал с изысканными придворными интонациями, которым обучился много лет тому назад. — Разумеется, мы здесь, на западе, много всякого слышали, но… — он передернул плечами, и опять заулыбался. — Ну, честно говоря, я и не чаял увидеть вашу светлость до того самого дня, когда явлюсь вступать в права наследства. Пограничье. И горы от веку не были любимыми местами королей Халдейнов.

— Но нынешний Халдейн любит пограничье, — возразил Келсон, просияв от теплого воспоминания о пожилом отце Дугала, который привез сына ко двору, когда тому стукнуло семь, а Келсону девять. — И, хвала Всевышнему, твоему отцу не потребовалось умирать, чтобы мы, в конце концов, все же вновь встретились. А как старый Каулай?

— Настолько хорошо, насколько можно надеяться, — отозвался Дугал чуть более сдержанно. — Впрочем, он никуда не выезжал после твоей коронации. Я, кстати, провел при нем последние три года, учась ремеслу пограничного вояки. И я… не думаю, что мое ученичество еще продлится сколько-нибудь долго.

— Значит, его болезнь обострилась. Дугал, прости, — пробормотал Келсон.

Но прежде, чем он успел продолжить, Гендон, труриллский сержант, прочистил горло.

— Прошу прощения, мой король, но у юного Мак-Ардри есть обязанности. Дугал, у нас — раненые.

— Есть, сержант. Сейчас я на них взгляну, — и Дугал, коротко кивнув, извинился перед Келсоном. — С вашего дозволения, государь.

— Разумеется. Мои люди помогут.

Большинство ранений было легкими — мелкие порезы и синяки, обычные для любой бурной свары, но у нескольких — как у труриллцев, так и у пленных, обнаружились более значительные повреждения. Один был убит, несмотря на то, что все явно себя жестко обуздывали. Келсон отрядил своего военного хирурга и оруженосцев, чтобы пособили труриллцам, а когда стало ясно, что Гендон не намеревается возвращаться в Трурилл к ночи, отдал приказ разбить лагерь. Конала он предоставил в распоряжение Эвана, чтобы заодно понаблюдал, как старый герцог сработается с Гендоном. А сам Келсон пошел в возникающий на глазах лагерь труриллцев, взяв с собой только Джодрелла, мало говоря, но наблюдая за всем с любопытством. Вспомнив слова Дугала о том, что они здесь, на западе, «много всякого слышали» за последние три года, он задался вопросом, а какое же представление сложилось о нем в итоге у этих горцев. В глазах подобных людей, то, что Келсон — Халдейн, достаточная причина для настороженности. А какие новые подозрения могли породить россказни о его волшебстве?