Николай Туканов - Черепаха Киргала

— Да и я, признаться, не удосужился научиться барахтаться в воде, — подал голос сапожник.

— Это что же, я один буду нырять в эти проклятые бассейны?! — в голос взвыл Тейрам, не уловив шутки в голосе Мерги. В комнату вбежал обеспокоенный Айто.

— Тейраму поплохело? — с тревогой спросил он.

— Да, мне сейчас стало по-настоящему плохо! — простонал Тейрам. — Что-то мне разонравилось работать на жреца.

— Папаша, поспеши с ужином, а то наш друг от голода начинает впадать в отчаяние! — поторопил хозяина коротышка.

— Я лучше подожду, пока вы все впадете в отчаяние, — ответил дед. — Нам, простым смертным, лучше не встревать в игры правителей. — Жуй хлеб потихоньку да расти детей.

— Вот найдем черепаху, и я последую твоему совету, — пообещал недомерок. — А сейчас нам охота пожевать что-нибудь посъедобнее, чем кусок черствого хлеба. Его я наелся на всю оставшуюся жизнь. Теперь буду делиться с ним с Киргалом. Он тоже стал привередничать. Желуди уже не нравятся.

— Ты когда-нибудь перестанешь молоть языком? — спросил Айто, удаляясь на кухню.

— Только когда помру! — жизнерадостно крикнул ему в спину Вилт.

— Ладно, пошутили и будет, — сказал Мерги. — Никто в бассейны нырять не будет. Достаточно будет бросить взгляд на черепаху, и все станет ясно. Ну и по тому, как охраняют эти дома, тоже можно сделать определенные выводы.

— Кстати, а как мы узнаем, что именно эту черепаху украли? — неожиданно озарило лекаря.

— Звезда Урмана в центре панциря в окружении красных рубинов, — тут же ответил звездочет, поглядывая голодным взглядом в сторону кухни и принюхиваясь к запаху ужина, исходящего оттуда.

— Синий сапфир, его невозможно не заметить, — подтвердил Мерги.

— И как мы сможем осмотреть всех этих черепах? — скептически спросил пращник, все еще не верящий, что его минует участь ныряльщика.

— Думаю, тут ничего особого придумывать не понадобится, — почесав лысину, ответил Мерги. — Я сомневаюсь, что нам так просто удастся ее найти. Те, кто украл ее, не дураки. Они наверняка подумали и об этом. Но проверить нужно обязательно. Невозможно в таком сложном деле все учесть, что-нибудь да упустишь из виду. Это я знаю не только по-своему опыту. Представимся бригадой каменщиков, которых послали проверить качество кладки строителей. Так сказать, проверяющая группа из гильдии каменщиков.

— И нам поверят? — усомнился Тейрам.

— Все зависит от нас, — ответил сапожник. — Если не совершим глупых ошибок, то все получится. Я еще подумаю над деталями. А вот и ужин, — сказал сапожник, увидев торговца с кастрюлей дымящаегося супа. — Ты как раз вовремя, Айто. Я пойду, позову Пимма. Мерги вышел на улицу.

Вскоре все приступили к вечерней трапезе. Мерги, насытившись, задал вопрос ларморцу:

— Хемилон, тебе что-нибудь известно о тайных обществах, которые бы использовали монеты в качестве опознавательных знаков?

— Истории известны подобные примеры, — ответил астролог, ополаскивая руки. — Монеты и условная фраза. Непосвященному и в голову не придет, если ему протянут урт или медяк и спросят о какой-нибудь безделице. Во время войны Бастардов, разразившейся после смерти их папаши, Олдана Лысого, эта система знаков весьма активно применялась различными группировками.

— Как я и предполагал. Думаю, даже если версия Силара и правильна, мы ее проверять не будем, — обратился сапожник к друзьям. — Иначе точно попадем в темницу. Люди, рыскающие по городу и сующие под нос монету быстро привлекут к себе внимание городской стражи, а там и королевских дознавателей. Придется пока ограничиться бассейнами.

— И чем кончилась эта война Бастардов? — полюбопытствовал Айто.

— Как обычно, — ларморец сделал почтительное лицо, — победил самый законнорожденный из дюжины бастардов.

— Ха-ха! — заливисто засмеялся коротышка, которому понравилась шутка друга. — А как же он это объяснил своим братишкам?

— Большинству из них с помощью кинжала или яда, а остальным — мечами своих наемников после их пленения.

— И как звали этого достойного юношу? — поинтересовался Айто.

— Олдан Пятый Восстановитель, — с насмешкой ответил знаток истории. — И никакой он не юноша, королем стал в сорок восемь лет.

— Ух ты! Он еще умудрился и что-то восстановить, — опять развеселился коротышка.

— На фоне того, что осталось от страны после пятнадцатилетней войны этих ублюдков, этого прозвища ему было не миновать, — наставительно заметил Хемилон. — В голом поле и сарай выглядит внушительно.