Наталия Шитова - Уникум

Словом, беднягу Кошарского с его примитивными методами едва не задавили многогранные таланты его новоиспеченных конкурентов, но он вовремя сделал то, к чему прибегает всякий мудрый человек, потерявший спрос на плоды своего гения, но не желающий кануть в небытие. Кошарский ушел на административную работу, верно рассудив, что это лучше, чем совсем сойти со сцены. Теперь он властвовал уже не над простонародной своей клиентурой, а над себе подобными, контролируя их вслед за официальными органами. Хотя Гильдия имела статус общественного профессионального объединения, она имела определенный вес в глазах властей и эффективные, не всегда видимые глазу обывателя, рычаги влияния на тех, кто по наивности своей не желал вступить в ее ряды…

Сейчас в зале совета Родион видел перед собой представителей почти каждой из упомянутых областей многотрудной чародейско-целительской практики. Вдоволь насмотревшись на обращенные к нему лица, он спокойно и вежливо поздоровался:

— Добрый вечер, дамы и господа!

Кошарский легко подскочил со своего места и с широкой улыбкой двинулся навстречу:

— Добрый вечер, господин Березин! Наконец-то мы можем лицезреть вас в нашем обществе! Не чаяли уже свидеться с вами…

Обойдя ряд кресел, он торопливо подошел к Родиону и протянул ему руку с весьма доброжелательным выражением.

— Прошу прощения, — жестко сказал Родион и убрал обе руки за спину.

Кошарский еще несколько секунд держал руку протянутой, словно все еще ждал ответного жеста от Родиона, потом опустил ее и немного удивленно осведомился:

— А что ж так, господин Березин?

— Еще раз прошу прощения, но я никогда не подаю руки. Никому. Даже близким друзьям, — отрезал Родион. — Возможно, моя привычка кому-то не нравится, но я ни для кого не делаю исключений.

— Вот как… — Кошарский казался несколько озадаченным, но потом снова улыбнулся: — Что ж, присаживайтесь…

Он обернулся к худосочному юнцу, что скромно сидел в крайнем кресле:

— Марьян, будь добр, дружок, поухаживай за нашими гостями.

Парень встал и, подойдя к свободному креслу, стоящему чуть в стороне, толчками провез его по полу и развернул так, что севший в него оказывался лицом к лицу со всеми присутствующими сразу.

— Присаживайтесь… — произнес парень тихим вкрадчивым голосом.

Родион поддернул длинное пальто и решительно сел в предложенное кресло.

Егор шагнул вперед и встал за спинкой.

— Марьян, и стул для спутника господина Березина… — сказал Кошарский, но Родион поднял руку:

— Не беспокойтесь, стул не нужен. Мой телохранитель не сядет.

— Если вы настаиваете, чтобы ваш сопровождающий находился за вашей спиной, он вполне может там и посидеть, — улыбнулся Кошарский.

Тем временем Марьян принес откуда-то из темного угла неплохой удобный стул и поставил его рядом с Егором:

— Прошу вас…

— Спасибо, — ответил за Егора Родион. — Но он не сядет.

Пусть Егорка постоит, так ему же самому будет спокойнее, а то он вечно боится однажды совершить оплошность.

— Вы держите своего телохранителя в ежовых рукавицах, — покачал головой Кошарский, бросив на Егора сочувственный взгляд. — Это не всегда уместно.

— Я уже сказал, что не меняю своих привычек, — отрезал Родион.

Кошарский неожиданно прищурился:

— Вот как? Тогда поясните нам, какой привычке вы остались верны, когда позволили себе поиздеваться над нашим служащим внизу?

Неодоумевая, каким образом вахтер уже успел пожаловаться начальству, Родион тем не менее развеселился, вспомнив изумленного до крайности бугая с мокрыми штанами:

— А он уже успел вам наябедничать? Что ж, признаю, я немного… Родион пощелкал пальцами и весело закончил. — …порезвился. Забавно, знаете ли, он до сего момента считал, что зажечь электрическую лампочку, не щелкнув выключателем, невозможно. Я развеял его заблуждение. Всего лишь маленькая шутка, ничего более…

— Господин Березин, вынужден вам заметить от лица моих коллег, что ваша выходка нас всех возмутила! — голос Кошарского стал ледяным. — Вы, молодой человек, позволили себе унизить нашего охранника только за то, что он пытался честно выполнить свои служебные обязанности!

В принципе, Родион был совершенно согласен с Кошарским: парень внизу действительно всего лишь делал то, что ему было велено. Но о поступках своих Родион не жалел даже тогда, когда они не делали ему чести, и уж тем более не выносил чужих упреков.

Родион поерзал в кресле и почувствовал, как сзади пошевелился Егор. Брат ждал самой непредсказуемой реакции. Не стоило заставлять и так издерганного Егора тревожиться, и поэтому Родион сдержал раздражение.