Николай Слимпер: Третий путь (СИ)

Несмотря на это, деньги у травника все же водились. Мурра не говорил, Айван не спрашивал.

— Будь он обычным человеком, — подал травник уставший голос, — помер бы еще на подходе к городу. Берсеркеры крепче любого человека. Живучие, гады.

— Почему — гады?

— Да так, — отмахнулся Мурра, — просто к слову пришлось.

Они сидели на полу, прижавшись спиной к топчану. Даже хорошо, что они не решились затаскивать Нандина на него, тюфяк можно набить новый, а вот топчан денег стоит.

Обычно к Мурре такие серьезные пациенты не заглядывают, лишь те, у кого что-то болит, а если и забредают раненые, то лишь ночью, когда лекари не работают, и хоть ты прям под дверью ляг и умри, не выйдут и не помогут. Да и долго это, топить камин и раскалять железки. Не стоит забывать и о боли, которую мало кто переносит стоически.

— И что ты собираешься делать дальше?

— В смысле? — не понял Айван.

— Ну, как. Оставить его здесь я не могу, как я объясню его появление своим посетителям? Город городом, но слухи расходятся здесь быстро. Лишнее внимание властей мне ни к чему. По доброте душевной помочь, я тебе помогу, но если ты постоянно будешь приводить ко мне незнакомцев…

Айван потупил взор. Он об этом даже и не подумал. Мурра ему ничего не должен, даже наоборот. Он лишь не хотел, чтобы Нандина задержали стражники и начали допрашивать.

— Извини. Просто я не знал, что еще делать.

— Ладно, забудь. Просто в следующий раз сначала думай, а потом действуй.

Вот и отец так говорил , подумалось Айвану. Вот только он его почти никогда не слушал. Жалеет ли он? Иногда, особенно в те моменты, когда с ним приключаются напасти, навроде тех, что произошли на холме, и лишь вовремя вспомнившиеся советы могли бы это отвратить, однако вспоминались они почему-то уже после, и то не всегда; столько времени уже прошло.

— Что у тебя с рукой? — неожиданно спросил Мурра. Айван растерялся, он все это время пытался прятать ожог в рукаве, что было не так-то просто, рука зудела неимоверно. Как и в случае с Нандином, заранее он ничего не придумал. Сначала думай. Просто думай!

— Это… Да так, случайно обжегся, когда костер разводил.

— Зачем тебе костер посреди города? И разве ты не мастак в этом?

И чего он такой дотошный? И Нандина все расспрашивал, пока тот не грохнулся. А что, это вариант!

— Да я… нашел хлеб. Он черствый немного, я и решил его поджарить, да вот, не заладилось. А говорить как-то неловко было.

— Этот же костер тебе и по лицу заехал? — усмехнулся травник, осматривая синяк на скуле.

Айван решил, что сейчас он еще спросит, где именно был найден хлеб, где он теперь и получилось ли его таки поджарить, но вместо этого травник просто встал, нашел среди своих припасов баночку и принялся смазывать руку мазью, от которой ожег и содранную кожу тут же начало щипать. Насчет содранных костяшек он тоже промолчал.

— Все, — выдохнул Мурра, завязывая последний узел на перевязанной руке. — Не снимай и не мочи три дня, потом придешь, я сделаю перевязку. Так, а теперь задери рубаху, мне надо взглянуть на порезы.

Раны от порезов продолжали слегка пощипывать, но не беспокоили. Вся мазь под повязками давно засохла и стерлась, бинты съехали и ослабли.

— Я ведь говорил тебе зайти пораньше.

— Да я… так. Все времени не было.

— И чем же это ты был занят, беспризорник? Ладно, не важно. Раны заживают лучше, чем можно было подумать, мазь работает.

Мурра снял ненужные повязки и скомкал их, дабы в дальнейшем прокипятить и использовать вновь. Кипятить придется долго.

Айван не заходил к травнику в основном потому, что боялся. Раны на магах, как разъяснил ему отец, заживают куда быстрее, чем на обычных людях, не обладающих колдовским талантом, даже болезни и те словно обходят их стороной.

За эти два месяца парень заходил к Мурре всего пять раз (этот можно считать шестым), и после каждого такого визита отсутствовал около декады, в зависимости от тяжести ссадин и порезов. Такие раны у него заживали до безвредного состояния дней за пять-шесть, иногда дольше, и приходя к травнику через десять дней, тот списывал все на действие своих чудотворных снадобий и настоек, а затем неумолимо корил Айвана за небрежное отношение к здоровью.

Сам парень не раз намеренно снимал повязки и избавлялся от мазей раньше срока, а то и вовсе чесал и раздирал покрывшиеся струпьями ранки, и все ради предотвращения слишком быстрого заживления. Лучше помучиться сейчас, чем чуть позже на пытках, а затем и на костре.