Оливер Джонсон - Последняя Утренняя Звезда

Они спустились вниз. Перед городскими воротами стояла пирамида из черепов, мясо слезло с костей, белеющих в темноте. Предостережение. Один раз Фазад уже видел нечто подобное: на болотах около Тралла, на поле боя. Он внимательно глядел на мрачный мемориал, пока ехал мимо на Туче, каждый череп ухмылялся ему, как если бы хотел, чтобы и он посмеялся вместе с ними. Солдаты, шедшие следом, отводили глаза, некоторые ругались, но большинство молчало.

Враги были рядом. Но где? За неделю похода они не видели никого, ни живого ни мертвого, волки прочесали много миль впереди, забегали в лес, пусто. Враги ушли из города, но дым и тонкая корочка льда без слов говорили о том, что Оссиане самое больше в паре дней от них.

Фазад погнал Тучу вперед. Внезапно конь встал на дыбы, и ему пришлось схватиться за гриву, чтобы не упасть. Гарн пришпорил свою собственную лошадь, подскакал к нему и начал что-то успокаивающе шептать перепуганному мерину. — Что это? — крикнул он, перекрикивая удары копыт и тревожные возгласы из колонны сзади.

Мальчику наконец удалось успокоить Тучу. Он вытянул голову. — Послушай, — сказал он. Сенешаль напряг слух. Отдаленный вой волков — предупреждение.

Гарн посмотрел вперед, на ворота и темные улицы за ними. По меньшей мере привал будет за станами города — хоть какая-то защита.

Он послал людей с факелами, чтобы они осмотрели дома, погреба и сточные трубы. Никого, ни мертвого, ни живого, ни Живого Мертвеца. Армия с тревогой начала готовиться к ночи. Но никто не смог уснуть, как если бы на это место было наброшено заклинание: те, кто на мгновение проваливались, немедленно в страхе вскакивали, их сон заполняли темные образы: черная карета Исса медленно пересекала пустоту, опускаясь на землю, или вампиры тянули свои жадные рты к их шеям. Ночь была полна сдавленных криков этих людей, которые засыпали только для того, чтобы проснуться от ночных кошмаров.

Большинство сдалось в неравной борьбе за сон. А многие, утомленные дорогой, пролежали несколько часов без сна, глядя на беззвездное небо, думая о доме, Имблевике, и представляя себе легион немертвых, посланный в город, режущий домашних и поджигающий дома. Наконец они не выдержали, вскочили со своих матрацев, выбежали за ворота и отправились обратно на север.

Когда, согласно расчетам Криггана, наступило утро, трубач заставил себя зашевелиться и выдул несколько мрачных нот, разбудив тех немногих, кому удалось заснуть.

Немедленно раздался крик тех, кто увидел пустые спальные мешки, им ответил другой крик, часовых на стенах. На скалах над городом появилась линия людей, одетых в мундиры Галастры. Почти пятьсот солдат глядели вниз на своих бывших товарищей, но вместо того, чтобы присоединиться к ним, они остались на скалах, их белые, призрачные лица бесстрастно глядели на сцену внизу. Их друзья кричали им, звали вниз, в город. Бесполезно. И голоса умерли, когда те, кто внизу, увидели какими они стали.

— Что с ними произошло? — спросил Фазад.

Гарн повернулся к нему. — Они пересекли черту: стали немертвыми.

Газад опять поглядел на линию бывших людей, двадцатую часть его армии, взятой за одну ночь. — Что теперь? — спокойно спросил он.

— Огонь, — ответил Гарн и приказал бросить факелы через стены. Дождя не было очень давно, заледеневшие кусты во рву задымились, потом занялись и вспыхнули ярким пламенем. Вот теперь стала видна огромная толпа немертвых, одетых в белые саваны. Свет пламени, казалось, потревожил их — они подняли руки, защищая глаза и что-то ворча. Потом отшатнулись от круга света и отступили к утесам.

Вампиры позади, вампиры впереди. Возможно их скрывала тьма, если даже волки, избегавшие местность на лиги вокруг, не увидели и не унюхали ничего. Фазад внимательно оглядел их. — Где же они прятались? — спросил он, поворачиваясь к своим советникам.

— Ждали, просто ждали, пока один, еще больший враг, не возьмет над нами верх, — ответил Кригган.

— И кто же этот другой враг? — поинтересовался Фазад.

Кригган повернулся, его мудрые глаза уставились на мальчика. — Даже волки почувствовали его, парень. Его зовут отчаяние. Те, кто на утесах, сдались ему без боя. Это наш единственный самый могущественный враг, именно с ним нам надо сражаться изо всех сил. Разве вся темная ночь Исса не служит одной цели: запугать смертных, подчинить их своей воли, лишить их надежды, и, в результате, заставить преклонить колени перед ним, когда он придет на землю и превратит их в рабов?