Гарри Тертлдав - Мост над бездной

— Уфф, — машинально повторил Ршава.

Мужчина кивнул, и Ршава с трудом сдержал желание удариться головой о полированные кедровые доски кафедры. Ведь он-то знал, как долго и тяжело надо трудиться, чтобы подготовить проповедь! Пусть даже ему как оратору не хватает вдохновения, зато логика у него всегда ясная и понятная, а теология — безупречно ортодоксальная. И ничего из этого до слушателей не доходило? Очевидно, нет. Страстность и напор значили для них гораздо больше.

«Я мог бы проповедовать и за Стилиана, — понял Ршава. — Мог обрушивать анафемы на голову моего родственника. И если бы слова звучали с достаточным вдохновением, люди похвалили бы меня так же, как сейчас».

И прелат задумался: зачем он столько лет корпел над священными писаниями Фоса и комментариями к ним — трудами целых поколений теологов? Нужно ли это было, чтобы стать успешным священником? Опять-таки очевидно — нет. Он мог добиться большего, присоединившись к труппе бродячих актеров. Похоже, толпе важнее, как он перед ней выступает, чем то, о чем он говорит.

Еще несколько прихожан, выйдя из храма, похвалили его проповедь. И после их слов он даже на секунду похолодел. «Стилиан? Да я мог призвать их поклоняться Скотосу! И если бы сделал это достаточно страстно, они вполне могли подчиниться».

Ршава содрогнулся. Разумеется, владыка благой и премудрый никогда не допустит такой пародии на справедливость.

Как и в любом другом городе империи Видесс, прорицатели в Скопенцане стоили медяк за пучок. Подобно колдунам и знахарям, продававшим заговоры для плодовитости скота, а также приворотные зелья и заклинания, от которых у врага гарантированно начнется зуд в самых неподходящих местах, многие из прорицателей — возможно, большинство — были мошенниками. Но у некоторых все же имелся определенный талант.

За все прожитые в Скопенцане годы Ршава никогда не чувствовал необходимости посоветоваться с прорицателем. Действуя совместно с эпархом, они выловили наиболее злостных шарлатанов и выгнали их из города, угостив на дорожку плетьми. Однако нельзя, общаясь с представителями магической профессии, хотя бы немного не разобраться, на кого из них можно положиться, а на кого — нет. Поэтому, решив узнать, что его ждет впереди, прелат без колебаний вызвал к себе некоего Элада.

Прорицатель оказался на несколько лет старше Ршавы — ближе к пятидесяти, чем к сорока. Его одежда была из хорошей шерсти и чистая. Очень многие представители этой профессии были отчаянно бедны, что само по себе роняло их в глазах прелата. Если они не могли заглянуть в будущее хотя бы настолько, чтобы это пошло на пользу им самим, то как они надеялись помочь кому-то еще? Элад эту проверку выдержал.

И немедленно выдержал еще одну. Едва его провели в кабинет Ршавы, он сказал:

— Святейший отец, попытка предсказать, кто унаследует трон, карается смертной казнью. Я никогда не нарушал этого закона и впредь не нарушу. Я говорю это только потому, что в стране идет гражданская война. И я не спрашиваю, что вы хотели бы от меня узнать.

Элад явно понимал, что хотят от него узнать. И не стал делать вид, что не понимает.

— Я не заставлю вас тревожиться о мече палача. И не собираюсь подставляться под него сам, — заверил его Ршава.

— Вы великодушны. — Элад вежливо склонил голову.

Лицо у него было вполне обычным — за исключением глаз, больших, темных и глубоких. Ршава вполне мог поверить, что они видят то, о чем большинство людей даже не подозревают.

Элад глотнул вина, поданного ему младшим священником. Когда молодой человек вышел из комнаты, прорицатель спросил:

— Так что вы хотите узнать?

Ршава улыбнулся, весьма гордый своим хитроумием:

— Я надеюсь узнать от вас, стану ли я вселенским патриархом.

— Понятно, — протянул Элад.

Несомненно, он разгадал хитрость прелата. Если Малеин удержит трон, то у его родственника появятся отличные шансы на повышение. Если Стилиан свергнет нынешнего автократора, то Ршаве еще повезет, если он останется на своей должности. Но закон не запрещал спрашивать о наследовании патриаршего престола.

Элад еще раз отпил из кубка, затем поставил его и деловито попросил:

— Дайте мне руку.

— Конечно.

Ршава протянул руку, и Элад взял ее обеими ладонями. Они оказались теплыми, крепкими и сухими — никаких липких и холодных пальцев, которые молва приписывала предсказателям.

И никакой мистической ерунды. Ршаве это тоже понравилось; он сам был и оставался человеком, ценившим прямоту. Элад не стал бормотать загадочные и наверняка бессмысленные заклинания. Он просто рассматривал руку прелата, совершенно так же, как тот изучал отрывок из святого писания.