Антон Вильгоцкий: Зло не дремлет

Высокий человек в длинных одеждах серо-зеленого цвета неспешно двигался средь покрытых влагой и плесенью серых каменных стен Лабиринта Междумирья.

Сложно было сказать, во что же именно он был одет: мантия, хитон, саван, хламида, плащ – подошло бы, пожалуй, любое из этих определений. Но в то же время наряд долговязого пешехода не являлся ни одним из перечисленных предметов одежды.

С костюма странника свисало множество ленточек, фигурных лоскутков и нитей толстой бахромы. Во время движения они колыхались, создавая эффект волнения морской воды. Хозяин аляповатого одеяния напоминал деревянную фигуру древнего бога, укрепленную на носу боевого парусника.

Увидь его сейчас кто-нибудь из людей или других разумных существ – непременно сочли бы магом. Вернее всего – одним из тех сбрендивших кудесников, которые присутствуют почти в каждом мире и, как правило, являются предметом всеобщих насмешек либо же источником крупных неприятностей. А иногда – и тем и другим одновременно…

Все верно – он действительно был магом.

Однако при взгляде на лицо идущего всякому сразу стало бы ясно: этому человеку еще далеко до параноика, шизофреника или маразматика. Было оно жестоким и властным, это лицо. Если и безумие – так только безумие тирана, опьяневшего от запаха крови, самолично истязая плененных бунтовщиков. Сходство с безжалостным владыкой придавал ему и черный железный венец, резко выделявшийся на фоне белых, как молоко, локонов.

Но некому было увидеть все это и поразмышлять над тем, кто же он таков. Каменный пол в том сегменте Лабиринта, где находился сейчас странно одетый путник, крайне редко знавал прикосновение человеческих стоп. Лишь мелкие инфернальные сущности – карликовые импы и бесы, низшие элементеры и демоны – обитали здесь. Простому человеку пришлось бы несладко, повстречайся он с этой злобной братией в узком каменном коридоре. Начинающий волшебник отделался бы синяками и царапинами. Опытный маг смог бы спокойно пройти мимо, сунув руки в карманы и посвистывая. Но сейчас они… сами были охвачены страхом. Уродливые краснокожие чертики, головорукие импы, ракообразные создания с торчащими во все стороны рогами и шипами и желтоглазые хтонические рептилии забивались в норы, становились невидимыми или карабкались вверх по стенам, спеша скорее убраться с пути человека в серо-зеленом. Лишь ядовитые сколопендры, каждая клеточка членистых тел которых была пропитана смертью, не боялись его. Они не бежали – напротив, сползали со стен на пол и следовали за странником, образуя жуткого вида эскорт. Как будто чувствовали в этом человеке нечто родственное им.

Он был доволен, наблюдая эту картину. Не обращал на ползущих сзади и по сторонам насекомых особого внимания, но все ж старался при этом ступать так, чтоб не раздавить ненароком ни одного из них. Будто бы чувствовал в смертоносных тварях родство с собой…

Волшебник шел вперед, не глядя по сторонам. Ни разу не остановился посмотреть – не обманул ли его Лабиринт, не оказался ли сам он внезапно там, где уже проходил. Не делал пометок на стенах. Смело сворачивал в открывавшиеся на его пути новые проходы, ни секунды не раздумывая над тем, стоит ли вообще туда входить. Словно бы внутреннее чутье безошибочно подсказывало ему, в каком направлении двигаться.

Внешне он был совершенно спокоен. Но в окольцованной железом голове бесновался настоящий ураган испуганных мыслей. Несмотря на уверенную походку и холодный взгляд, что казался принадлежавшим человеку, вовсе чуждому всякого беспокойства, маг был сейчас невероятно взволнован.

У него имелся для этого довольно веский повод: волшебник не знал почти ничего о себе самом.

Он помнил историю множества миров – существующих, давным-давно погибших и даже тех, что еще не были созданы. Мог в любой момент применить любое из заклятий, доступных волшебникам большинства из этих миров. Знал название каждой из тварей, что попадались ему на пути. Прекрасно понимал, где находится и как следует поступать, чтобы выжить в этом суровом месте…

Он знал также, как его зовут. Знал, куда и зачем он идет. Но не видел в происходящем ни единой толики смысла.

Именно так всегда и бывает, когда воскресаешь после немыслимо долгой смерти…

«Ты тоже когда-то шел этой дорогой, мой враг, – думал странник, напряженно вглядываясь в полутьму коридоров. – Увы, не помню, как звали тебя тогда, и уж конечно не знаю, какое имя ты носишь теперь. Да это и не важно – я все равно найду тебя: ведь у меня есть след… Прошли, должно быть, триллионы лет, но он остался в Лабиринте навсегда. Но… ты ведь тоже прошел здесь лишь после того, как умер! Как же ты должен быть силен, враг мой. Что ж, это меня не пугает. Я отыщу тебя и уничтожу. Ведь, кажется, однажды я тебя уже победил…»