Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

— Метет, — заметил орк. — Размажет их там…

— Угу. Зачем эти двое так торопятся-то? Неспроста по-видимому. — поделился я своими сомнениями.

Защитный экран протяжно зазвенел, конструкция из прутьев ощутимо зашаталась, отчего один из крепышей не удержался и сверзился на купол, откуда плавно скатился на бок — и грохнулся на мостовую.

— Падай! — скомандовал я, и первым подал пример, нырнув в песок.

Экраны, вообще-то, не стеклянные. Когда магия была хоть чуть-чуть логична? Правильно, никогда. Поэтому, если экран звенит — в ближайшие секунды банально лопнет. Само по себе сие событие не опасно, но если внутри заперта песчаная буря, летающие булыжники, клубок молний и крон его знает что… прилет на орехи реальней некуда.

Грохнуло. По спине проехало наждаком, но ткань, слава богам выдюжила. С мягким звоном разлетелись прутья сооружаемой над порталом арки, а уж как застучала шрапнель по окрестным остаткам былого величия… Рядом со мной в землю ударил разряд молнии, отчего меня неплохо приложило: как током ударило. Оставив напоследок ощущение какого-то бесконечного зуда.

— Тьфу! Кхэ… Пфу! — я попытался отплеваться от песка, с которым умудрился близко познакомиться при нырке.

— Тьфу, гадость! — Песок надежно вцепился в глотку, предъявив документы на постоянное проживание. — А-а-а… Кхэ!

— Кто это нас почтил присутствием? — прозвучал совершенно безжизненный голос. С утробным низким урчанием, таким дребезжащим, что кости отозвались неприятным ощущением.

Что во мне осталось от того парнишки, который пару лет назад явился в этот мир? Черты лица? Предпочтения? Кое-что осталось, без сомнения, и не скажу, что очень уж желаемое. Но иногда ко мне приходит понимание, что есть некая черта, перейдя которую не сумеешь никогда не то что остановиться, а притормозить. И вынесет на такую кривую дорожку, с которой выбраться невозможно. Оступившись — не сносить головы. А за неверным шагом не заржавеет, ох, не заржавеет…

Чтобы я ответил тогда? Представился бы, поди, да извинился за появление без приглашения.

— Хрен в пальто, — поднялся я, разглядывая фигуру в балахоне. — Тьфу!

Разметало нас неслабо. Вон орк лежит без движения, да растекается рядом с ним пятно, намекая на прилет подарка от взорвавшегося портала… маленькая фигурка Аннабели практически присыпана песком. Гоблин был далеко от нас, а арахна с пернатым не видать.

— Академия насквозь прогнила — хорошие вести, — все такие же безжизненные интонации. — Ты, я вижу, носишь в себе частицу Сути… не желаешь последовать за ней?

— Подсказать, как тебе следует поступить с поганой сутью?

— Сила. Мощь. Власть. Живешь на крохах, довольствуешься падалью и редкими подачками с барского стола. Не пора ли укоротить аппетиты так называемых учителей? Они не стремятся сделать тебя сильнее. Хотят подчинить навеки, закрыв путь к достижению величия.

Нифига себе — эта рожа меня вербует! Пряником. А если откажусь — кнут продемонстрирует, не так ли?

— Все это сказки для глупых юнцов. Власть! Бабло! Бабы! А в итоге — сталью в брюхо или молнией в зад.

— Мы не обманываем, нам нет нужды. Мы готовы ждать. Мы свое получим… А ты… умрешь за чужие идеалы, если не присоединишься.

— Все умирают — за чужие идеалы. Ибо за свои — стоит жить.

— Мало сил… Суть взрастет, придешь за властью. Или умрешь. Решать тебе. — продемонстрировал кнут доморощенный оракул. — Ты там никому не нужен. Используют, и будут использовать, пока будет теплиться жизнь. Мы даем освобождение от оков. Навечно.

— Кажется, я слыхал про такое. Освобождение от оков, награда, благодать — в другой жизни. Из которой никто, почему-то, не возвращается. Там так хорошо? Или там ничего нет, и напрасной была утрата этого существования?

— Мастер! Я справился! — если бы у него были силы, это был бы крик. А так — громкий шепот. — Портал не открыл, но Суть… вытащил! — Сэльвэ, висящий на руках уцелевшего после взрыва крепыша, сплюнул кровью.

Смуглая девица, возлюбленная, как понимаю, продемонстрировала Мастеру маленький шар: рыжий клубок, с запертым внутри живым вихрем.

— Искра, — мертво произнес Мастер.

Девица похлопала свободной рукой по карману на груди.

Балахон потерял ко мне интерес. Подплыл к Сэльвэ, выпростал из глубокого рукава руку, похожую на птичью лапу: скелет, обтянутый пергаментной кожей неопределенного цвета. Прямо высохшая мумия.

— Ты совершил невозможное. Превзошел всех магов. Ты силен, живущий, достоин вступить на следующую ступень. Готов?