Дарья Еремина: Рождение Императора

— Конечно. — Кивнула мать.

— Но ведь я буду уже месяц как учиться.

— Хороший повод повидать родителей, не правда ли?

Я отвернулся, чтобы мама не заметила моей счастливой физиономии. Побывать на свадьбе Императора, да еще в первых рядах! Может, хоть, на этот раз найдется время разобраться в летунах под потолком Главной залы…

С каждым часом солнце жарило все сильнее. Когда мы подошли к центральной площади небольшой ветерок сопровождал нас уже два квартала. Я бы взмок без него. Это мама, казалось, была рождена в песках. Я же жару не любил. Поглядывая на меня украдкой, мама улыбалась. Иногда кажется, что я — единственный знакомый ей маг. Она замирает каждый раз, когда я что-то делаю. Будь то просто игра со стихиями, или безделицы в доме, она обожает это. И гордиться мной. Я знаю.

К порталу была небольшая очередь, и вся она пыталась укрыться от солнца под узким навесом. Мы встали в конец.

— Слетай, покупайся, когда жара спадет. — Предложила мама, оборачиваясь ко мне. Я промолчал, лишь хмыкнув. Целесс не отстанет, пока не утянет меня к морю. А эта жара вымотала уже. Хочу закрыться в кабинете и заняться заказами Гильдии.

Какая же она маленькая — мама. Я посмотрел на ее макушку, тонкие плечи передо мной и закрыл глаза, сжав крепче сферу и шкатулку в руках.

Мы вернулись как раз к обеду. Отец так и не вернулся из резиденции Гильдии, так что обедали втроем с учителем. А после обеда настала пора расставания. Я не ожидал, что способен переживать по поводу ухода Тулиса. Несомненно, я был рад. Но радости этой след простыл, когда настало время сказать учителю «спасибо и до свидания».

— Ты, ведь, будешь здесь, в Зальцестере?

Я заметил удивленный взгляд мамы.

— Конечно, Андрес. — Улыбнулся Тулис и прикоснулся к моему плечу. — Ты можешь навестить меня, когда только вздумается.

— Я обязательно буду заходить, учитель. — Прошептал я и обнял старика, растроганного и прослезившегося. Улыбнувшись маме, Тулис пошел из гостиной. В это мгновение он казался старше и сгорбленнее, чем все годы службы в нашем доме.

Я же стоял посреди гостиной сам не свой, растерянный, с замершими слезами в глазах. Я знал его всю жизнь. Из года в год, изо дня в день он был рядом, как часть нашего дома и семьи. Только теперь я понимал, что люблю этого старика и стало больно в груди от того, что теперь его не будет рядом.

— Иди сюда. — Сказала мама тихо, шевельнув ладонями поднятых рук. Если она обнимет меня, будет еще хуже. Резко развернувшись, я вышел.

— Да, Целесс. — Обернулся я к парящему на уровне груди кругу в дальнем углу кабинета. Развернув сверток с зеркалом души, поставил сферу на один из столов в кабинете.

— Пошли купаться.

— Я устал. — Сказал я, не думая. Возможно, поверит.

— От жизни, что ли? — Усмехнулась подруга.

Обернувшись к проекции, я легонько улыбнулся.

— Ну, пошли. Погода необыкновенная, море теплое…

— Целесс, я серьезно — устал. Мы сегодня делали примерки для балахона к школе… Потом еще…

— При встрече расскажешь.

— Целесс…

— Андрес, не надо убеждать меня в том, что ты ленивый зануда. Я это и так знаю. Ты хочешь, чтобы я зашла за тобой?

— Не надо.

— Значит, сам прилетишь?

— Прилечу… — Вздохнул я.

— И не смотри на меня так! Жду у моря.

Я усмехнулся: Целесс! Вот кому никто и никогда не может отказать. Маленькая принцесса Зальцестера. Даже, боюсь представить, кем она станет, когда вырастит.

Проходя по коридору, я остановился у приоткрытой двери родительской спальни. Не думал, что мама свалится замертво, хотя как раз это было ожидаемо после бессонной ночи. Тихо подойдя к кровати, я присел на корточки. Есть ли на свете женщина более красивая, чем моя мама? Я смотрел на ее беспокойные глаза под плотно закрытыми веками и дрожащие реснички. На плотно сжатые губы и острые скулы. Во мраке спальни она не казалась такой изможденной, как при свете. Лишь, бессильно откинутая рука придавала ей уставший вид. Я прикоснулся к маленькой ладошке. Осторожно расправил пальцы, чувствуя, как переворачивается все внутри. Желая откинуть локон, упавший на глаза, поднес ладонь к ее лицу. Но одернул руку и, горя от стыда и бессилия, встал и стремительно вышел.

Найти Целесс на побережье, где мы обычно купались, было не сложно. Птица ее, белая как снег, лениво топталась среди редких деревьев поодаль. Целесс же млела на послеполуденном солнышке рядом с водой.

Спрыгнув со своего летуна, я отпустил птицу пастись рядом с альбиносом подруги.