Кристи Голден - Восход Орды

В словах крылся тайный смысл, но Дуротана это не заботило. В другой раз он будет беспокоиться о том, что Гул'дан уготовил ему.

Но не сегодня.

Гул'дан вернулся на свою плиту и прокричал толпе: "Все те, кто желали получить благословение Кил'джедена, благодетеля нашего, его получили. Отныне считайте место сие священным, ибо здесь орки сделали шаг к тому, чтобы получить нечто более великое, нежели данное нам по праву рождения. Считайте эту великую гору троном Кил'джедена, где он восседает и зрит, и благословляет нас, когда мы стремимся очистить себя от всего, кроме самого лучших наших возможностей!"

Он отступил и кивнул Чернорукому. С горящими глазами, облаченный в доспехи, отражающие мерцание факелов, Чернорукий воздел свои руки и закричал: "Сегодня мы будем творить историю. Сегодня мы атакуем последний оставшийся оплот нашего врага. Мы оторвем им конечности. Мы искупаемся в крови. Мы пронесемся по улицам их столицы как их страшнейший кошмар. Кровь и гром! Победу Орде!"

Дуротан опешил. Сегодня? Но никакая стратегия не обсуждалась. А ведь Чернорукий говорил не о каком-то там мелком селении или деревушке, но о столице дренеи. То было их последним убежищем, и он был уверен, что они будут сражаться за него куда яростнее, нежели раньше, как загнанные в угол животные. Он вспомнил о построенных военных машинах и знал, что Чернорукий приказал их перевезти - куда именно, не знали ни Дуротан, ни иные вожди.

Безумие. Это было безумием.

И оглядев кричащие туши вокруг него, глаза - пары щелочек алого сияния, он понял, что слово это подходит как нельзя лучше.

Испившие из оскверненной чаши действитель лишились рассудка. Гром Адский Крик танцевал у костра, махал своими налившимися мускулами руками и откидывал назад голову; огонь костра отражался на его зеленой коже, еще недавно бывшей коричневой. Дуротан, чувствуя ужас и дурноту, взглянул в сияющие красные глаза, так похожие на принадлежащие порабощенным созданиям, которые подчинялись чернокнижникам; и эта зеленая кожа, того же оттенка, что и у чернокнижников, что и у Гуна, и даже у самого Дуротана и у той, которую он любил всем сердцем.

Он припомнил содержание письма, написанного старинным языком, который знали лишь немногие высокообразованные - шаманы да вожди кланов.

"Тебе предложат испить. Откажись. Это кровь извращенных душ, она и твою извратит и всех тех, кто подчинится. Она поработит тебя навечно. Ради любви тех, кого мы некогда почитали, откажись".

Старинный язык использовал одно слово для обозначения "извращенных душ".

Тех самых, что едва удерживались в подчинении волей чернокнижников. Жидкость, коснувшаяся губ тех, кого Дуротан звал друзьями и врагами, была кровью одного их них. И Дуротан смотрел, как извращенные души, к которым орки оказались каким-то образом привязаны, безумно танцевали в свете костра, после чего бросились бежать вниз с гор с невероятной яростью и энергией, чтобы напасть на самый укрепленный город этого мира.

Извращенные души.

Дае'моны.

Демоны.

Я расспрашивал многих очевидцев падения города Шаттрат. Когда я просил рассказать их о случившемся, их лица мрачнели, а их ответы скудели. Даже Дрек'тар, который до сих пор помнит столько всего с удивительной ясностью, запинается и колеблется, когда я прошу описать детали штурма. C демонической кровью на их губах, те, кто ее выпил, могут вспомнить лишь охватившую их ярость и ничего более, что они сотворили под ее контролем. И даже те, кто не пил ее - маленькая горстка, среди которой был Дрек'тар - не могут вызвать в своей памяти те воспоминания. Как будто это злодеяние было настолько ужасающим, что его захотели все забыть.

То, что некоторые дренеи пережили эту чистку, не вызывает сомнений; я сам видел своими собственными глазами этих грустных, безразличных существ, которые были однажды великолепными дренеи. Они блуждали в печальном одиночестве здесь, в Азероте, тихо и безнадежно плача о доме. Эти "потерянные" достойны сожаления.

Так что этот момент в истории остается неопределенным, и мне жаль об этом. Этот момент, самый темный из всех, нельзя забывать или приукрашивать. Но это все на совести рассказчика..

Орки мчались вниз по тропе, горя диким желанием уничтожать. Некоторые столь были ослеплены гневом и ненавистью, что натыкались на каждую каменную глыбу, что оказалась у них на пути. Некоторые кричали в своей ярости. Другие были мрачны, пугающе тихи, вся их энергия сдерживалась и бурлила, готовая освободиться в должный момент.