Ольга Голотвина - Знак Гильдии

– Так! – резко прервал его Фагарш. – Не слишком ли шустрый наставник у моих детей?

– Наверное, да, – вздохнул Айрунги (а руки его напряглись на подоконнике). – Я и сам хотел просить государя найти для меня при дворе место, более соответствующее моим способностям и моей преданности.

Последнее слово не прозвучало, а прямо-таки пролилось медовой струей.

Ну, вот. Сейчас. Или Фагарш ему врежет, или...

Король, запрокинув голову, от души расхохотался.

Проходимец с облегчением расслабился: тот, кто так открыто смеется, не ударит.

– Место, соответствующее твоей преданности? – отсмеявшись, сказал король. – Конечно, и платить я тебе буду больше?

– Я этого не говорил, – с трогательной скромностью откликнулся Айрунги. – Но мой государь сам знает, что самая прочная преданность та, что хорошо оплачивается.

– Что ж, твои способности я заметил давно. И сам собирался вознаградить их по заслугам. Вот, почитай!

Айрунги недоуменно взял с подоконника письмо, на которое небрежно указал король. Какое отношение к их беседе имеет то, что писал Фагаршу его аргосмирский шурин?

Пробежал глазами несколько строк и замер, глядя мимо страницы. Не вздрогнул, не выронил лист. Но Фагарш, цепко за ним наблюдавший, догадался, что его собеседник прекратил читать.

– Я еще с «Морской короной» отправил шурину письмо, – с удовольствием пояснил он. – Спросил, говорит ли ему что-нибудь имя Айрунги. Рекомендательные письма – дело хорошее, но всегда лучше проверить... Ты читай, читай, он там чернил не пожалел.

До сих пор все великие начинания Айрунги заканчивались полным крахом, а он восставал из руин и начинал все сначала. Такая закалка в сочетании с природным упрямством помогла ему выстоять и сейчас. Он продолжил чтение с таким видом, словно это ужасное, сокрушительное письмо не имеет к нему никакого отношения.

– Здорово, правда? – веселился Фагарш. – Не читал ничего интереснее с тех пор, как мальчишкой за одну ночь проглотил «Скитания Ульгира»! Ну, насчет разжигания войны между Грайаном и Силураном – это ерунда. Там шесть лет назад войну могла разжечь любая собачонка, затявкавшая в сторону границы. Без тебя все бы разожгли наилучшим образом. А вот в Наррабане... Эх, как хочется узнать поподробнее, что там было с новоявленным пророком Гарх-то-Горха, которого приволокли в храм стражники, а ушел он оттуда важной персоной. Еще и караван ему за счет храма снарядили! А потом – объявление вне закона и погоня за караваном... любопытно ведь, почему так получилось! А та старая история с Хранителем Ваасмира...

Айрунги не столько читал письмо – и так все ясно! – сколько прикидывал варианты спасения. Если был бы шанс, что слезы и мольбы растрогают Фагарша, Айрунги не задумываясь грохнулся бы на колени и устроил душераздирающую сцену с воплями, рыданиями и причитаниями. Остановила не гордость, а трезвый расчет: не тот человек Фагарш.

– А цены-то, цены! – восхищался король. – Не то что мое скромное вознаграждение за Шепчущего. Я же говорил: не можем мы назначать за головы государственных преступников такие награды, как в заморских краях! Читал – глазам не верил! Ух, до чего звучит заманчиво! Прямо хоть торги устраивай – кто больше предложит! Ты просто подарок для небогатого островного королевства!

«Что ж, если унижение не поможет, позволим себе роскошь сохранить достоинство!»

Айрунги положил на подоконник недочитанное письмо, спокойно и твердо взглянул в лицо королю.

– Ну, что же ты! – огорчился Фагарш. – Там еще на обороте столько занятного! Шурин пишет, что у них в Гурлиане не забыли «мятеж бархатных перчаток». Никто не думает, что эту похлебку состряпали два придурковатых королевских кузена или их недоумки-приспешники в этих самых бархатных перчатках... надеюсь, не ты придумал такой идиотский опознавательный знак?

– Не я.

– Я так и думал. Шурин просит: если на Эрниди по-явится, как он пишет, «недобитый прохвост», так чтоб я не соблазнился на высокие награды чужеземных государей, а по родству и по дружбе отправил указанного прохвоста в Аргосмир. Причем обязательно в кандалах, не то хитрюга смоется... Э-эй, да ты меня не слушаешь! О чем задумался?

– Ругаю себя, – искренне ответил Айрунги. – Столько времени во дворце, а не удосужился под каким-нибудь предлогом осмотреть подземелье на предмет побега.

– Будет еще возможность, осмотришь, – утешил его король.

– Не сомневаюсь, – вздохнул Айрунги. Он прощался в этот миг со своими мечтами, со своей свободой, со своей любовью.