Ольга Голотвина - Знак Гильдии

– Да, – задумчиво протянул Хранитель, – ваше знаменитое Снадобье выдумал умный человек. Не понимаю, как вы, гильдейские, ухитряетесь скрывать этот секрет?

– Легко! – усмехнулся гость. – Состав Снадобья – последнее, что узнает ученик. Сначала он проходит Обряд Посвящения – на нового Охотника накладываются сильные чары. После этого тайну при всем желании не выболтаешь. Ни за деньги, ни под пытками. Просто не получится.

– Но в остальном эти... э-э... пролазы ничем не хуже гильдейских...

– Мой господин считает, что дворняга, которая заразилась бешенством, ничем не хуже обученного охотничьего пса? – удивился Шенги.

– Я полагал, что пролазы знают Подгорный Мир. – Не обращая внимания на возмущенный возглас Охотника, Тагиарри встал и подошел к птичьей клетке. – Хочу показать тебе кое-что.

И сдернул узорчатое покрывало.

В клетке оказалось странное существо – то ли толстенькая ящерица, то ли жаба с длинным хвостом и тонкими, как прутики, лапками. Хлынувший в клетку свет потревожил существо, оно запрыгало по слою жесткой сырой травы и застрекотало, обнажая мелкие острые зубки.

– Вот! – гордо заявил Хранитель. – Ее зовут Алмазное Горлышко. Правда, красавица?

– С ума сойти! – благоговейно прошептал гость. – Второй раз в жизни вижу!

Хранитель обернулся к столику, взял с блюда куриную ножку, помахал ею перед клеткой:

– А вот кому вкусненькое дам? Моей девочке вкусненькое дам! Спой, лапушка, для гостя, потом курочку будешь кушать!

При виде лакомства существо успокоилось, приподнялось на лапках. Горло раздулось полупрозрачным пузырем. По комнате заструились рулады, странные и прекрасные, словно небрежно пробовал голос певец – все ниже, от тенора к баритону. Звуки текли свободно и легко, радовали гибкостью и неожиданностью. В них не было мелодии, зато были свобода и скрытая гармония; они ласкали слух и нежили душу.

Наконец Алмазное Горлышко замолчала. Вытянув тощую лапку, она проворно сцапала протянутое сквозь прутья клетки угощение и начала обгладывать косточку.

Хранитель вновь набросил на клетку покрывало.

– Да, – вздохнул Шенги, – такая добыча не по мне. Очень, очень завидно, да ничего не поделаешь. Что редко встречается, это полбеды... но ведь ее, негодяйку, только одним способом изловить можно – подманить на голос! Точь-в-точь повторять ее рулады! Ну, это мне никак...

– Это редкое животное, – сухо сказал Хранитель, – в начале зимы продал мне Урихо.

Растроганное выражение сразу исчезло с лица Охотника.

– Да, это достижение, – неохотно признал он. – Но все равно я не могу уважать этого... этого... даже если вижу такую добычу!

– Почему? Ведь он, как и ты, учился у самого Лауруша!

– Да, учитель у нас один, – мрачно кивнул Шенги. – Старик до сих пор переживает из-за той мерзкой истории. Урихо прошел весь срок ученичества. Перед Обрядом Посвящения нужно показать, чему ты научился: сходить в Подгорный Мир с другим новичком и выполнить простенькое задание. В тот раз ушли за Врата двое, а вернулся один. Урихо чуть ли не балладу спел о своих героических, но бесполезных попытках спасти напарника. Ему бы поверили, но второму парнишке чудом удалось выжить и добраться до Врат... бедняга остался калекой. Он рассказал, как Урихо бросил его на верную смерть – то ли из трусости, то ли из жадности: юношам попалась россыпь Черных Градин, а это и впрямь ценная находка.

– Говорят, – с тягостным чувством сказал Хранитель, – что теперь Урихо в Подгорный Мир ходит без напарников.

– Да? Вот идиот! И до сих пор жив? Очень, очень непонятно!

– Послушай, Охотник, я сам не хочу иметь дела с пролазами. Прошу, помоги мне, останься! Жалованье положу, как двоим платил. Дом купить захочешь – найдем хороший и устроим, чтоб недорого. Ученика взять пожелаешь – ну и прекрасно! Что еще? Моря с кораблями тебе не хватает? О Безликие, да я готов у тебя под окнами залив выкопать! Лопатой! И водой заполнить!

Шенги фыркнул, представив себе это зрелище, и сказал, готовый уже сдаться:

– Я не смогу в одиночку перебить всех тварей в округе. Понадобится хотя бы небольшой отряд.

– Возьмешь лучших наемников. Сам выберешь.

Шенги опустил глаза и нахмурился, только сейчас заметив на мраморной столешнице безобразные бороздки от когтей.

– Да простит мой господин... я изуродовал красивую и наверняка дорогую вещь! Конечно, я готов возместить...

– Ни в коем случае! До сих пор столик был лишь обработанным куском мрамора, а с сегодняшнего дня стал реликвией. Внуки будут хвастаться друзьям: «За этим столом наш дед трапезничал с Совиной Лапой! Видите, вот и следы от когтей!» А друзья будут отвечать: «Вранье! Это вилкой нацарапано!..» Впрочем, поговорим о твоем жалованье. Ты увидишь, что я могу быть весьма сговорчивым и щедрым.