Андрей Ерпылев - Город каменных демонов

– Хватит, – отобрал шнапс у чересчур увлекшегося приятеля Аксель. – А то не попадешь.

– Не попаду? – пьяно ухмыльнулся инвалид. – Да я, если хочешь знать, роды у золовки принимал! Я – и не попаду…

Качнувшись, он вынул из кожаного саквояжа медицинский скальпель и приставил к темной вздувшейся вене на предплечье.

– Ты, это… – брезгливо отвернулся Розенберг, жутко боявшийся крови, тем не менее косясь из-за плеча. – Осторожнее, что ли…

Хищное лезвие из прославленной золингеновской стали впилось в тело, и по дну подставленной миски весело застучали частые капли, быстро собирающиеся в черную, лоснящуюся при свечах лужицу.

– Хватит, что ли? – чуть побледневший Отто пережал сосуд пальцем. – Помоги руку перетянуть, девчонка трусливая! Сразу видно, что на фронте ты не бывал…

«Американцу» действительно едва не сделалось дурно от вида крови, будто нежной гимназистке. Стараясь не смотреть в сторону «жертвенной чаши», он перетянул руку друга заранее припасенным жгутом и намочил в том же шнапсе ватку, которой Отто зажал крошечный порез.

– Быстрее, – торопил «донор», кивая на часы, стрелки которых уже готовы были сойтись на цифре двенадцать. – Опоздаем – ты будешь в следующий раз вену резать…

Обе половины расколотой статуи были щедро смазаны начавшей густеть жидкостью, которая внезапно вскипела алой пеной при одном соприкосновении с черным сверкающим на сколе камнем. А потом полуночники сообща сдвинули их на минимальное расстояние и замерли в ожидании. Где-то далеко-далеко, звучащие глухо, как из могилы, раздались первые удары часового колокола на башне ратуши.

– Давай! – скомандовал воспрянувший духом Розенберг, и друзья каждый со своей стороны придвинули части статуи одну к другой.

В первые мгновения ничего не происходило, только по-прежнему кипящий «клей» вздувался и опадал медленными пузырями по всей поверхности шва. «Злоумышленники» уже решили, что ничего не получилось, когда с последним ударом часов кровь зашипела и «разъем» окутался облачком. Запахло, однако, не паленым, а чем-то едким, химическим, наподобие серы. И одновременно повеяло сквозняком, будто где-то порывом ветра распахнуло окно. И это – в нескольких метрах под землей!

Компаньоны осторожно, готовые в любой момент снова схватиться за странно нагревшийся камень, разомкнули руки, и совершенно целая статуя тяжело качнулась на столе. Не веря себе, оба налегли на нее, но шов и не думал расходиться. Более того, под сколупнутой коростой запекшейся крови вообще не оказалось никаких следов разлома – статуя по-прежнему была монолитна.

– Чудеса… – протянул Отто, придирчиво исследуя «шов» и даже простукивая его осторожно тупым концом зубила. – Да-а, Мастер был действительно гений… Куда нам с тобой…

– Мы тоже не пальцем деланы! Давай спрыснем это дело, приятель!

– Давай. А тебе не показалось, что камень нагрелся?

– Нагрелся? Почему бы и нет? Химическая реакция и все такое… Ты же видел – дым пошел.

– Ох, не нравится мне эта реакция…

Друзья отвернулись от стола и не увидели, как на рукояти каменного меча едва заметно дрогнули каменные пальцы…

Тс-с-с! Сам не зная почему, Женя ухватился за штабель трухлявых ящиков, не давая тому рассыпаться. Пирамида помнила, наверное, еще «минерального секретаря» или почище – Леонида Ильича в расцвете лет, поэтому держалась, казалось, на честном слове. Князев даже видел перед своим мысленным взором, в цвете и звуке (кажется, даже стерео), как на дробный грохот рушащейся тары сбегаются со всех сторон дюжие охранники, почему-то сплошь в милицейской форме, вяжут злоумышленника по рукам и ногам, чтобы доставить в тюрьму… Стоит ли говорить, что все «блюстители» имели одно лицо – того самого странноватого старшего лейтенанта из ночного приключения.

Но позорному водворению в узилище (опять же рисовавшееся в виде сырого подвала с кирпичными сводами, поросшими плесенью и лишайником, – точной копии институтского овощехранилища, где некогда перебирал картошку) воплотиться в жизнь было не суждено. Благополучно переживший всех генсеков, начиная с Никиты Сергеевича – фантазия молодого ученого не простиралась так далеко, – штабель лишь качнулся чуть-чуть и снова замер потемневшей от времени скалой. Чем черт не шутит: возможно, ящикам предстояло со временем даже окаменеть здесь, чтобы по прошествии миллиона-другого лет повергать в нервный шок археологов будущего. Но длиннющую занозу в самое неприятное место – себе под ноготь – Евгений заработал…