Владислав Русанов - Серебряный медведь

Вернулся!

Ох, как вернулся! Будто глыба на десяток кантаров весом плюхнулась!

Верзила отлетел, грянулся спиной о стену, но одежду товарища из рук не выпустил. Подтащил его ближе, разглядел бороду и золотую серьгу Кулака. А где же Малыш? Не он ли устроил погром при помощи волшебства? Не зря Череп его колдуном называл – дыма без огня не бывает…

Наверху загорланили стражники. Не ожидали? Еще бы… А кто ожидал?

А вода, набирая скорость, завертелась гигантской воронкой. Мудрец, хоть и гордился по праву силой и выносливостью, почувствовал дурноту. Он закрыл глаза и… потерял сознание.

Кондотьер застонал и перевернулся на живот. Приподнялся, кашлянул. Вода хлынула изо рта, растекаясь пенистой лужей. Он попытался сесть, но что-то держало полу куртки. Ощупав помеху, Кулак понял, что это рука Мудреца, сжавшаяся насмерть – не оторвешь. Мечник лежал, привалившись спиной к стене. В неверном свете чадящего факела его лицо с закатившимися глазами и неровно отросшей серой бородой казалось звериной мордой. Дышит? Не дышит? Не понять…

Рядом, стоя на четвереньках, отхаркивался и отплевывался Малыш.

– Живой? – позвал его кондотьер.

– Вроде бы… – нерешительно откликнулся Кир. Он еще не успел прийти в себя. Да что там! Парень до конца не осознал, что же натворил. И откуда у него столько сил и умения? Хотя об умении, пожалуй, речь не идет. Настоящий волшебник действует подобно умелому фехтовальщику – бережно расходует силы, надежно защищается, наносит точные удары и контрудары. Он же повел себя как деревенский силач, раззадоренный насмешками толпы и схвативший первое, что подвернулось под руку, – оглобля так оглобля, обапол так обапол, дубина так дубина. А дальше – по меткому присловью: сила есть – ума не надо. Это ж нужно было такое устроить?!

Правда, что именно он сделал и, в особенности, как, молодой человек не помнил. Вернее, помнил, но отрывками, мозаичными кусочками, никак не желающими складываться в целостную картинку.

Во-первых, выбил решетку.

Во-вторых, выбросил полузахлебнувшихся товарищей и себя наверх.

В-третьих, отправил в затопленную водой темницу двоих перепуганных насмерть охранников. Может, конечно, и зря. Взбунтовавшаяся вода привела их в такое состояние духа, когда любого бойца, даже самого опытного и умелого, можно брать голыми руками. Наверное, стоило их попросту припугнуть, разоружить и связать, но гнев оказался сильнее голоса рассудка.

– Вроде бы, – тверже повторил парень и попытался подняться.

У него получилось. Не сразу. Пришлось опереться о стену. Но ведь получилось!

Кулак толкнул в бок верзилу:

– Мудрец! Слышишь меня? А, Мудрец?

Долговязый напрягся, захрипел. Неожиданно кивнул:

– Слышу. Сейчас идем.

– Ты в порядке? – не поверил кондотьер.

– Не дождешься! – Мудрец открыл глаза. Подмигнул. Рывком сел.

Кир на трясущихся ногах подошел к перекошенной стойке в углу. Взял в руки алебарду.

– Мечей нет? – Кулак тоже сумел выпрямиться и заинтересованно смотрел на выбирающего оружие тьяльца.

– Не-а… – покачал головой молодой человек. – Вот это… И еще гизарма.

– Жаль. – Кулак отжал воду из бороды. – Мне бы меч…

– Ничего! Разживемся! – Верзила поднялся и решительно взял у Кира из рук алебарду. – Пошли! А то без нас закончат.

Только сейчас молодой человек вспомнил, о чем они говорили внизу, еще до потопа. Замок штурмуют. Возможно, на стенах идет бой. Гибнут их товарищи.

Подхватив гизарму, Кирсьен побежал следом за седобородым кондотьером и Мудрецом.

Лестница, коридор. Поворот.

Снова лестница!

Опять поворот и короткий отрезок коридора.

Как же глубоко уходит замок Медренского в скалу!

Хорошо хоть ответвлений коридора нет.

Еще одна лестница. Широкая, вырубленная в камне.

Мудрец шагал через три ступеньки. Кулак тяжело дышал – заядлому курильщику нелегко бежать вверх. Кир чувствовал, как легкие разгораются огнем, но не останавливался.

– Ничего! Скоро уже! – хрипло выкрикнул верзила.

– Ага! – кивнул парень. Придется поверить на слово. Сам он дороги не запомнил.

Неожиданно для самих себя они выскочили в просторное помещение, освещенное полудюжиной факелов. Неровные стены – желтовато-серый известняк весь в белесых потеках. В углах – длинные космы паутины. На полу – горки конских кругляшей.

Кир успел заметить лоснящийся круп коня, скрывающегося в широкой трещине в противоположной стене, спину человека, одетого в черное сюрко, а Мудрец уже бросился в бой, замахиваясь алебардой.