Арин - Заря

— Здравствуйте, — юноша смущенно улыбнулся такому с нашей стороны вниманию.

— Он тоже? — удивленно вскинув брови, спросила Ната, — тогда почему я не вижу?

— Нет, просто посвещен, — Надьян хитро улыбнулся, — и именно он нам поможет.

— Чем? — удивилась я. Чем может помочь резчик по дереву?

— А кто, по-твоему, будет вскрывать замок? А у Тилора есть инструмент — с личными вещами принес. Ведь в корпусе не запрещается заниматься любимыми делами. Кто-то рисует, кто-то поет, а он, вот, режет по дереву, — Надьян гордо посмотрел на брата, тот засмущался еще больше — видно не привык к такому большому вниманию (со стороны девушек, хи-х).

— Ну ладно, — Ната повернулась ко мне, — веди.

И мы пошли. Я без особого труда вывела нас к приснопамятному окну и дверце — проходе в комнату, где хранились инструменты целителей не пережившие встречу с чересчур активными учениками.

— Ну что Тилор, твой ход, — Надьян выжидающе посмотрел на своего брата. Тот пожал плечами, снял с пояса небольшую сумочку, достал из неё несколько тонких лезвий (их обычно использовали, чтобы вырезать тонкие узоры на дереве) и принялся за работу. Мы же рассредоточились: Ната встала выхода — не идет ли кто? — я тихо следила за работой юноши, Надьян молчал.

Тилор аккуратно вставил одно из лезвий в отверстие, начал поворачивать. Я уже думала, что все, но тут лезвие заело. Юноша вынул его, достал два поменьше. Замок с тихим щелчком открылся.

— Все, — он осторожно замотал в тряпочку лезвия, положил в сумку. Оглянулся на нас, — ну, что? Пошли?

Мы тихо зашли в помещение. Ната была последней, и все время оглядывалась — на всякий случай. Перед нами предстала шикарная груда металлолома, стекла и других материалов используемых для изготовления инструментов. На сожженном столе ученика (и как только получилось? они же не горят) стоящем в углу лежали весы, которые в свое время уничтожила Натарина. Под столом расположилась перегоночная установка странно знакомого мне зеленого цвета (каюсь, тоже промахи бывали — потом весь день класс с Натой оттирали). Мы синхронно посмотрели на Надьяна: мол, есть здесь на нужный материал? Тот сосредоточенно осматривал завал, иногда подходил и поднимал какую-либо железяку, чтобы увидеть, что под ней лежит. Все присутствующие замерли соляными столбами, даже боясь пошевелиться — будто юный целитель собирается совершить какой-то сложный ритуал, а не рыщет среди хлама. Наконец из запыленного угла был выужена огромная непрозрачная бутыль — как есть из стекла с серебром в сердцевине.

— Нашел, — радостно выдохнул Интореми, взял тонкую материю (которая так же оказалась у Тилора в поясной сумке) и аккуратно «запеленал» сосуд в неё.

Мы не стали вопить — решили эмоции оставить на потом. Сейчас главное убраться отсюда. Так бы мы и поступили… но с нашим-то везением разве проходит что-то идеально? Вдали от коридора послышались голоса и шаги:

— …Многоуважаемые лайнор, объяснят мне, как они этого добились? — это шелестящий голос узнаю из тысячи.

— Мастер!! — умоляюще возопили в ответ.

— Ладно, потом разберемся, что вы туда добавили. Установку не уроните! Не хватало еще, потом осколки собирать.

Тилор резко сорвался с места, на ходу доставая лезвия. Сразу мелкие. Быстро, но тихо закрыл дверь и начал закрывать замок. Шаги все приближались, к ним прибавилось громкое сопение — похоже, горе целители тащили что-то тяжелое.

Лезвия все время выскакивали из щели, замок поворачивался с большой неохотой. Закончил он секунда в секунду: отдернул руку за мгновенье до того, как мастер просунул ключ в отверстие. Мы же, не теряя времени, схоронились под одним из столов за кучей из испорченных крупнокалиберных приборов. Металлолом на самом столе тоже скрывал от внимательного глаза. Когда дверь со скрипом отворилась, я даже задержала дыхание. Кто-то вошел, сказал (похоже, мастер):

— Заносите, — дальше был топот, скрежет (похоже, установка была большого размера), звон ударов — ребята явно были не самыми ловкими и часто задевали за валяющийся здесь хлам. Дальше быстро удаляющиеся шаги — не самое приятное помещение, мне тоже не особо нравиться. Вроде бы все, но я запомнила одно — мастер Лейрон никогда не ходил громко и из комнаты явно не вышел, или вышел, но очень тихо. Мою теорию доказывало то, что дверь не спешили закрывать.

Послышались тихие шаги. Настолько мягкие, что не будь у меня дома кошки, я бы и не услышала. Но пушистый зверь в моем доме жил, при том обладал таким необычайно мерзким характером, что чтобы ноги не были покусаны, приходилось прислушиваться даже к шелестению ветра. Мастер обошел комнату по периметру, остановился, скребнув подошвами по пыльному полу, резко развернулся вокруг своей оси, прошагал обратно к двери. Мы молчали, боясь шевельнуться. Даже дышали через раз.