Арин: Заря

— О Духи! Орнет! Что с тобой стало?! Ты был таким отзывчивым мальчиком! — тот ничего не ответил, и клиентка пошла к выходу.

Дверь хлопнула, звякнул колокольчик. Юноша, спокойно продолжал изготавливать эликсир.

В это же время из внутренней комнаты выглянула русая девушка, осмотрелась — нет ли еще кого, и наигранным удивлением сообщила, — Какой ты оказывается жестокий, — после чего нагло ухмыльнувшись, села верхом на стоящий у стенки стул.

На первый взгляд она бы произвела впечатление отпетого сорванца, но на второй стало бы видно, как не сочетается такая улыбка с грустными серо-голубыми глазами и тонкими чертами лица, склонными скорее к задумчивости, чем к смеху и веселью.

Но травнику хватило и этого:

— Тебе смешно? А мне не очень, — запалив специальную свечу, парень с укором посмотрел на неё, — зачем было так орать, я чуть не оглох.

— Я тогда очень испугалась, — она насупилась, — и вообще, кем, по-твоему, ты должен был мне показаться в темноте?

— Ладно-ладно, не ярись, я сам еще не отошел, — жидкость, капнутая в чашу, зашипела и испарилась, оставив бурую массу, когда-то бывшую мелко нарезанными травами, — ты представь себе: спокойно работаешь, как за окном проносится твоя племянница. Я удивился, что не поседел, тебя вытаскивая.

— А ты работаешь на заре? Зачем? — удивление в её глазах странно сочеталось с любопытными огоньками загоревшимися, как только в поле зрения девушки попались книги.

— Юрии-иль, — на губах Орнета появилась необидная усмешка, — неужели ты не замечала, что лучше всего колдуется именно в это время, от чего и сдерживать себя тяжело. Именно поэтому работаю я на заре: если магия действует лучше, то алхимия и подавно. С другой стороны, — голос его погрустнел, — это очень на руку Стражам: и колдовать легко, и ловить неугомонных магов легче.

— А как ты себя сдерживаешь? — вовремя отобравшая книгу у Юриль, рука целителя не дала её любопытному носу сунуться в фолиант.

— Дело привычки. Поживешь в корпусе учеников — научишься. Тут уж «хочу — не хочу» не действует: жить-то хочется.

— Что?.. — смысл сказанного не сразу дошел до разума девушки-, с чего ты подумал, что я пойду в целители?

Знахарь изобразил удивление:

— А ты разве не хочешь стать путным магом?

— Хочу. Но разве для этого надо знать, как лечить простуду? — еще одна попытка взять без спросу книгу закончилась для Юриль легким подзатыльником.

— Целительство — это основы алхимии. Без неё ты не сможешь пробиться дальше вызова примитивного огонька.

— А ты не можешь сам меня учить?

— Не могу, — Орнет закатал рукав правой руки и показал витиеватую татуировку, — рунное заклятье сохранения тайны отменить нельзя.

— Ну, если так…

— Все так. Кстати, набор будет через неделю, и подготовиться надо заранее. Поэтому, послушай сейчас, что я тебе расскажу…

Долго же я просидела у дяди. Уже полдень и даже странно, что нам никто не помешал.

Я шла по дороге и переваривала все, что он мне сказал. Поведал он много, и вдохновения услышанное не придавало. Наоборот: хотелось забиться куда-нибудь и, чтобы ни трогал никто. Слишком сложно не ошибиться, слишком опасно, слишком страшно… И еще много «слишком» — столько, что ноги подкашиваются. Но Орнет прав — иначе нельзя. Алхимия слишком важная вещь, что бы ею пренебрегать. Ни много — ни мало: Законы Мира. Умение «видеть» мир и использовать «увиденное». Только… среди десяти людей имеющих Талант целителем становился всего один. Остальные…

Хорошо, что у меня есть дядя. Предупредил, подготовил, объяснил. Ведь у многих нет и этого. Будем надеяться, что поможет: среди определенных кругов Орнет всегда был известен своей быстрой реакцией на происшествия, чего у меня не будет и в помине. А корпус учеников — лучшая ловушка для магов. Многочисленные проверки, меченые книги (для особо любопытных), Стражи — наставники и самое главное: «Никогда не используй магию, иначе не заметишь, как попадешься».

Последнее звучит особенно «жизнерадостно»…

— С вами все в порядке? — неожиданно донеслось из-за спины, заставив меня вздрогнуть и понять, что я уже пять минут стою на одном месте.

Я обернулась и посмотрела на окликнувшего меня. Это был молодой парень, невероятно бледный; с черными, как смоль волосами и зелеными глазами. Последние смотрели совершенно равнодушно, ясно говоря, что далеко не беспокойство о моем здоровье заставило его окликнуть меня. Злость неожиданно забурлила во мне, выплескивая через себя все раздражение и стресс скопившееся за последние сутки: