Сергей Лукьяненко - Недотепа

От нахлынувшей тоски и печали у Трикса даже закружилась голова, и голос короля доносился до него будто сквозь вату:

– …со-герцога Рата Солье, его супругу и оставшихся верными слуг…

Трикс рукавом смахнул слезы и снова посмотрел на короля.

– Ваше величество… – негромко сказал министр тайной канцелярии. Король отмахнулся и продолжил:

– …то в своей бесконечной милости я бы сохранил твою ничтожную жизнь. Выслал бы тебя в самаршанские пустыни, чтобы остаток жизни ты жил в нищете, тяжкой работе и тоске по утраченному…

– Ваше величество! – громче сказал министр.

– Но я прощаю лишь то предательство, что совершено по отношению ко мне! – торжественно сказал король. – Простить вероломное убийство своих подданных я не могу!

Сатор Гриз медленно поднял голову. И спросил:

– Это – слово короля, сир?

– Ваше величество, я прошу вас остановиться… – произнес министр тайной канцелярии.

– Да, это слово короля! – торжественно сказал Маркель.

– Тогда мне остается лишь смириться с изгнанием в пустыню, – смиренно сказал Сатор Гриз. На его губах появилась торжествующая улыбка.

– Что это значит? – спросил король. Повернулся к министру тайной канцелярии.

– Я пытался вас остановить, сир, – ответил тот. – Дело в том, что та часть резиденции, что принадлежит герцогу Солье, была превращена в тюрьму. Мы арестовали охрану и…

Министр повернулся к дверям тронного зала и махнул рукой. Охранник открыл двери, что-то произнес, и в тронный зал неуверенно вошли…

– Мама! – завопил Трикс, вскакивая и роняя стул. – Папа!

Он бросился к ним, остановился, посмотрел на короля. Маркель Веселый явно был растерян, но все же кивнул Триксу.

– Сынок! – Со-герцогиня Солье, близоруко щурясь, двинулась ему навстречу – достаточно быстро, чтобы показать всю глубину материнской любви, но и не так спешно, чтобы выглядеть недостойно знатной дамы. – Какой кошмар, на кого ты похож…

– Мама, ты жива! – От волнения Трикс сделал то, чего стеснялся уже года два или три – обнял ее светлость Реми Солье и прижался лицом к ее плечу.

– Как ты вырос, как окреп и возмужал, деточка моя! – воскликнула со-герцогиня. В глубине души Трикс понимал, что мама говорит вовсе не то, что думает, а то, что положено говорить благородной даме в подобной ситуации, но все равно ему было приятно.

– Сын, – коротко сказал Рат Солье и на мгновение положил ему на плечо тяжелую руку. – Однако…

Больше ничего герцог не произнес, но сердце Трикса забилось от гордости. Рат Солье тем временем приблизился к трону и опустился на одно колено.

– Встаньте, герцог, – кивнул Маркель. – Я счастлив, что вы живы.

– Я тоже, ваше величество, – признался герцог. И посмотрел на Гриза.

– А вот тут, к сожалению, я допустил промашку, – признался Маркель. – Я был уверен, что вы погибли, и сказал, что прощаю изменника за преступление против трона. Поскольку вы живы, то негодяй отделается изгнанием.

– Ваша воля – закон, сир, – склонил голову Солье.

– Может быть, хоть кто-нибудь погиб? – поинтересовался с надеждой Маркель. – Долг короля – жестоко покарать преступника даже за смерть самого ничтожного из подданных. Слуги, к примеру? Что-то говорили о слугах…

– Они пребывали в заточении вместе с нами, – признал герцог.

– Так что же, никто не погиб? – спросил Маркель. – Вообще никто?

Рат Солье печально покачал головой.

– Уведите бывшего со-герцога Гриза и его сына, – велел Маркель. – Я решу, что с ними сделать.

– Слово короля! – напомнил Сатор, когда его выводили из зала. – Слово короля нерушимо!

– Да здравствует король! – подхватил Дэрик.

Ему дали подзатыльник, и он замолчал.

Поздним вечером того же самого дня король Маркель Веселый устроил малый торжественный ужин в закрытом кругу. Присутствовали: его величество Маркель Веселый, ее величество королева Глиана, княгиня Тиана Дилон, герцог и герцогиня Солье (традиция со-герцогов теперь явно ушла в прошлое навсегда), их наследник Трикс Солье, вольный маг Радион Щавель, слуга Трикса, рыцарь Весла Иен (его переодели в рыцарский камзол, на котором с достойной похвалы быстротой вышили герб – серебряное весло на голубом фоне) и сводный брат княгини Халанбери (Маркель удостоил его ласковым поглаживанием по голове). Присутствовали также мажордом и герольд, очевидно, для того, чтобы раньше времени не смогли разболтать детали случившегося сегодня происшествия.

Скорее всего где-то тут был и министр тайной канцелярии.