Роман (Крысь) Хаер - 3. Бравая Служба

Новый этап операции корпорации, детища первого джисталкера планеты, шумом не отличался. На этот раз участие мировых держав заключалось только в скромном наблюдении со стороны спецслужб. В Москве (и не только, как я узнал позднее), прямо в здании джисталкерского комитета, открылся огромный этаж-пентхаус, в котором засел филиал некой международной корпорации под названием «Гном-инст». Филиал тут же начал процесс, который в деловом мире называется «охотой за головами». И вскоре под пристальный интерес этого хед-хантерского агентства попал и джисталкер, которого называют Тим, то есть я — ваш покорный слуга…

О том, что меня уже обложили, как волка-одиночку, и гонят мимо красных флажков на номера затаившихся охотников — я долго не догадывался и спокойно продолжал заниматься своими обыденными делами. В принципе, как я сейчас вижу, все необходимые звоночки предупреждения были сделаны, и я мог бы подготовиться к предстоящей схватке с хед-хантерами почти на равных — но, как говориться, задним умом все сильны. Судите сами:

Сначала мне на почту пришло письмо с предложением от корпорации Гном-инст. Покаюсь — я его не прочитал и привычно засунул в спам-контроль, где оно наверно до сих пор пылится среди тысяч уведомлений о выигрыше миллиона еврази, выгодных предложений по семейно-сексуальному отдыху и заманчивых намеков на бесплатную возможность увеличения некоторых частей тела. По-видимому, корпорация этот мой шаг расценила, как акт объявления войны, и сезон охоты на меня был открыт.

Следующим шагом многоходовой охотничьей комбинации явился вызов во все тот же джисталкерский комитет. Неожиданно улыбчивый клерк чрезвычайно вежливо попросил меня поставить автограф на какой-то совершенно незначительной бумажонке, потом очень незаметно испарился из кабинета и я оказался тет-а-тет с приветливым господином средних лет, который очень доброжелательно изучал мое лицо сквозь богато поблескивающие стекла, заключенные в невероятно ценные оправы умопомрачительно солидных очков.

— Я могу быть свободен? — иронично вздернув бровь, поинтересовался я.

— Конечно, вас никто не задерживает, — радушие просто зашкаливало за черту разумности в голосе респектабельного человека, что послужило спусковым крючком для моих решительных действий.

Как позже выяснилось — я тогда сделал одну из самых грандиозных ошибок в противостоянии человека и системы — повел себя нестандартно. Мне надо бы надо было наброситься на солидного дядю с ливнем вопросов, проявить заинтересованность, уважение и восторг — словом, не выделяться из толпы. От души повилять хвостиком — глядишь, и пронесло бы. Я же поступил самым неправильным способом — после этих слов встал и, не прощаясь (а зачем прощаться, если мы не здоровались), покинул кабинет. Это очень заинтересовало господина, который в иерархии «охотников за головами» Гном-корпорации находился на довольно высокой ступени.

Следующим сигналом, предупреждающим о приближающейся опасности, можно считать звонок мобильника, который нарушил мой покой следующим утром. Я уже сделал утренний комплекс разминочных упражнений, четвертый десяток на исходе как-никак — сухожилия уже не те, забота им нужна (с грустью почувствовал, что в моем организме есть связки, где-то после тридцати пяти), и спокойно пил чай, когда мне позвонил Роман Гель-младший собственной персоной. Сказать, что я удивился — это ничего не сказать. За последние пять лет Рома позвонил мне всего два раза, включая этот.

— Привет, Тим, — весело улыбнулся мне погрузневший невысокий Рома. Высокоуровневый бизнес отложил отпечаток на парня — мешки под глазами, десяток лишних килограммов веса и пронизывающий взгляд капиталистического хищника — все это не украшает хомо сапиенса, во всяком случае, внешне уж точно. — Ты не меняешься, как замороженный просто.

— Ладно хоть, не отмороженный, — хмыкнул я в ответ. — Привет Роман. Как жена, как дети?

— Спасибо, нормально все. Недавно тебя вспомнили со Светланой, когда свадебные фотографии просматривали. Света с «Камнем Света», — сказал Роман, и цепкий взгляд бизнесмена на секунду превратился в одухотворенный взор поэта. Впрочем, мгновенно произошла обратная метаморфоза, и меня снова окинула оценивающим взглядом акула империализма. — Что звоню-то. Предупредить хочу — серьезные ребята тобой интересовались.