Валерий Иващенко - Отблески Тьмы

Парень лишь отвёл глаза и пожал плечами. А затем тихо сказал. - Не знаю.

- Ну, монаси, ну, мерзавцы, - крестьянин с неодобрением покачал головой. Занёс в сени лопату, пошептался о чём-то со своими домочадцами, выглянул. - Арри, зайди.

Оказалось, что женщины за ночь перешили полушубок по размеру парнишки, а также тёмно-синие, добротного сукна штаны.

Сердечно поблагодарив, Арриол засобирался в путь.

Зурн Ан с места, почти без разбега, запрыгнул в седло. Рядом, на мохнатом приземистом жеребце степной породы уже гарцевал худощавый, подтянутый мужчина в синем плаще.

- Ну что, господин волшебник, поехали?

Маг из сыскного департамента, которого назначили в помощь по поимке найдёныша, сухо осведомился. - А всё-таки, чего ради такой переполох из-за какого-то мальчишки? Как я понял, ничего против закона он не натворил, да и пятнадцать ему уже стукнуло - волен идти, коль не из баронских холопов.

Зурн поправил на плечах свой двухцветный плащ, кликнул тройку собак, и нехотя бросил.

- Мне тоже не по душе это - мальчонка неплохой. Но - приказано. Чтоб другим неповадно было, - и, не оборачиваясь, погнал своего коня к воротам.

Настоятель проводил отъезжающих озабоченным взглядом и вернулся в храм. Подошёл к алтарю, на котором стояла золотая статуэтка, отныне светящаяся неземным светом. Какое-то время любовался, а затем повернулся к жрице, склонившей свою прелестную головку в размышлениях о вечном и истинном.

- И всё-таки, Эсмеральда, это чудо. Знай я тебя чуть меньше, заподозрил бы обман.

Женщина тонко улыбнулась, опустила глаза, и его слуха коснулся чарующий голос.

- Есть вещи, о которых не могу поведать даже я. Лучше бы вы, уважаемый господин настоятель, подумали о своей душе.

- Вот ещё, - насмешливо фыркнул Лефок. - Я чист и искренен перед ясноликим Риллоном. Кстати, а с чего бы это брат Гунтер вдруг подал в отставку, да ещё и отказался от сана?

Жрица на миг окуталась видимой только посвящённому жемчужно-палевой аурой, и несколько удивлённый настоятель заметил, как её точёное личико нахмурилось.

- Грешен он. Плохо дела вёл, слуг распустил. Вот и покаялся. Надеюсь - искренне.

Арриол едва успел добраться до леса, как амулет на груди, под безрукавкой, тревожно окатил его предупреждающей волной. Такое бывало и раньше, когда магики что-то делали рядом, или пытались как-то проверить самого парнишку. И каждый раз его сознание испуганным зайцем пряталось за сверкающие зеленью грани камня, сторожко хоронясь от нескромного присутствия. Камешек-то был непростой - недаром пейсастый ювелир из лавки предлагал за него аж цельный золотой цехин. Дескать, камень берилл хорош; хоть в кольцо, хоть в диадему. Но Арриол не поддался соблазну. Быть может, этого талисмана касались руки матери, или сам отец, ушедший в неведомые дали, надел на него память о себе. А может, представлял себе парнишка в детских мечтах, мама только по этому камню когда-нибудь и узнает его…

Затравленно оглянувшись, он поспешил углубиться под прикрытие древесных стволов. Да, может быть и ищут, думал он. И наверняка Силой ищут. Сам Арриол особо не задумывался об этих делах, хотя и замечал порой, что видит и чувствует то, что недоступно большинству других. Даже пытался искать ответы в храмовых книгах, но в залу с нужными ему фолиантами было не проникнуть. А в тех шкафах, что были ему доступны для протирания от пыли, хранились только карты, словари да светские книги. Выяснилось только, что Арри и сам, наверное, владеет Даром. Но когда его касалось ощущение чужой силы, он ускользал и замирал в тени полыхающего кристалла, боясь сам не зная чего.

Петляя меж величественных сосен, он прибавил ходу, а затем стал взбираться правее, где обозначился подъём, и вроде каменистый. Достигнув промоины, косо бороздящей склон и полузасыпанной снегом, он привалился к старой покосившейся сосне и некоторое время отдыхал, приводя в порядок надсадное дыхание и прислушиваясь к амулету. А затем, неожиданно для него самого, с сухих мальчишеских губ, запинаясь и спотыкаясь, сорвались странные дикие слова.

Лети, сокол, на полдень ясный,

Скачи, заюшка, к Камню поветрия,

Плыви, рыбка на зорьку ясную.

А ты, хробачок, точи вкруг яблочко.

Заплутайте ноги псам брехливым,

Отведите очи ворогу лютому.

Водой студёною да железом калёным,

Прахом летучим след мой укройте.

Уже к полудню, когда, миновав Черноголовку, по заснеженному полю добрались до опушки леса, маг-сыскарь вдруг остановился. Покрутился конём туда-сюда, озадаченно нахмурился.