Александр Сухов - Мир Деревьев

Во время одной из таких прогулок ему посчастливилось повстречаться с разумным лягухом, который впоследствии стал его самым близким другом и учителем. Если быть точным, Мудрый Квакх стал для Феллада не просто другом и учителем, но кем-то неизмеримо большим, тем, кого когда-то называли гуру или сенсеями поскольку передал своему подопечному не просто знание, ибо как гласит старинная мудрость: «Есть деревья и Деревья, также как есть знание и Знание».

Вся вышеизложенная информация пронеслась в мозгу юноши со скоростью масс-переноса, обеспечиваемого системой гиперпространственных телепортов Деревьев. К моменту, когда в стене жилого кокона образовался темный дверной проем, и в комнату шагнула дама весьма импозантной наружности, Фелладу удалось побороть душевное замешательство, даже изобразить на лице некое подобие невозмутимого спокойствия, вполне убедительно, между прочим.

Виола Крапива была пятидесятидвухлетней дамой, но даже при самом тщательном изучении ее наружности, женщину вполне можно было бы принять за младшую сестренку Феллада. Именно сестру, поскольку чертами лица, а также цветом серо-голубых глаз юноша был здорово похож на свою мать, а по внешнему виду Виоле вряд ли можно было бы дать больше двадцати лет. Помимо приятной мордашки и очень выразительных глазищ матушка нашего героя обладала отменной фигурой. Все ее прелести были упакованы в нечто искрящееся и переливающееся, то ли платье, то ли некое подобие сари. Густые светло-русые волосы Виолы, перехваченные на затылке перламутровой заколкой, изготовленной искусным мастером из раковины какого-то моллюска, ниспадали тяжелым конским хвостом и едва не касались ее упругих ягодиц, делая в принципе невозможными резкие движения головой. Короче говоря, уважаемая матушка Феллада оставалась все такой же сногсшибательной особой, какой она была двадцать три года назад, когда к глубокому огорчению всех здешних невест и неприкрытой зависти мужской части населения Урочища Единорога молодой красавец Дрок привел из какого-то отдаленного клана голубоглазую чаровницу.

Поначалу местные кумушки попытались затюкать Виолу, но не тут-то было, девица оказалась весьма остра на язычок и не давала спуску даже родной матушке своего супруга, не говоря о прочих злопыхательницах. К тому же она не стеснялась применять помимо словесных доводов более веские аргументы, отчего время от времени у какой-либо молодухи под глазом появлялся лиловый «фонарь» или, одержав сокрушительную победу в схватке с очередной обидчицей, Виола становилась обладательницей пряди ее волос. Благодаря своему несгибаемому характеру и завидному умению убеждать, в самом скором времени молодая супруга Рыжего Дрока стала неформальным лидером женской части населения деревни.

С самого начала семейная жизнь Дрока и Виолы пошла как-то наперекосяк. Муж обожал, а точнее боготворил свою благоверную и готов был выполнять любые ее капризы. Виола до поры до времени позволяла себя боготворить, все больше и больше разочаровываясь в Дроке. Даже рождение сына не спасло их союз от сокрушительного крушения. Прожив бок о бок с окончательно опостылевшим Дроком восемь лет, в один прекрасный момент Виола чмокнула Феллада в лобик и, оставив на попечение заботливого родителя, ушла к другому мужчине. Если бы муж в свое время проявил характер и не потакал каждому капризу своей супруги, вполне возможно, Дрок и Виола до сих пор жили вместе и были бы счастливы, но случилось так, как случилось: Феллад при живых родителях остался сиротой, поскольку Рыжий Дрок не усидел дома и подался в пластуны. А Виола до сих пор продолжает искать свой идеал мужчины.

– Горе-то, какое у нас, мой мальчик! – с места в карьер запричитала Виола.

– Что случилось, мама? – принимая в объятия блудную мать, вежливо поинтересовался юноша. – Очередное крушение женских иллюзий? Это, которое же по счету?

– Не дерзи своей матери, противный мальчишка! – Вытирая носовым платочком не успевшие намокнуть глаза, с деланным пафосом воскликнула гостья, затем продолжила более спокойным голосом: – Этот Кайт оказался конченным эгоистом, а вся его родня – сборище сволочей и придурков. Короче ушла я от него…

– Поздравляю, мамочка! – излишне помпезно произнес Феллад.

Иронические нотки в его голосе не укрылись от чуткого материнского уха, и она разрыдалась на этот раз по-настоящему, повисла на шее сына, оглашая помещение громкими стенаниями и орошая грудь юноши потоком горячих слез.