Николай Якубенко - Игра на выживание

— Я правильно понял — магия, это управление состоянием манны. Ее переход из подвешенного состояния в активную фазу?

— По сути своей правильно. Только манна все равно стремиться к пассивности и без регулярной подпитки извне магический молоток становятся обычными. Просто манна в нем вернулась в свое обычное состояние.

— Хорошо. Манна, как вы ее здесь называете, очень похожа на обычное магнитное поле. Ну, не совсем обычное… так как же ты можешь дать команду магнитному полю?

— Этот процесс до конца еще не изучен. По результатам наших исследований, манна, или как ты говоришь — магнитное поле, тесно связанно с мозгом человека. В определенных условиях, импульсы головного мозга входят в равновесие с полем манны, как бы подключается к нему. Появляется возможность перемещать, менять состояние манны. Чем более широко человек может подключиться к полю — тем больше его способности в магии.

— Вроде все просто. Имей объективную картину мира, разработай информационную модель ее нового состояния, дай команду полю напитать модель. Действия производить в трансе каком ни будь… методику разработать не проблема. В чем сложность?

Агрис удивленными глазами смотрел попеременно то на Виталика, то на Макса. Эти люди просто и незамысловато говорили о вещах, о которых принято говорить пространно, с пиететом и чувством сопричастности к самому великому, что только есть в мире. Особенно дико это смотрелось на сеновале.

— Сложность? Я вам скажу в чем сложность. Самая главная сложность — эта ваша информационная модель. Для ее построения недостаточно видеть лист куста и представлять лист куста. Нужно видеть течение жизни, саму суть растения. Разработано множество стандартных схем, и заклинательных формул для корректного видения и представления даже самого обычного листа. Это грандиозный труд целых поколений магов-исследователей!

— Агрис, не нервничай. Ты знаешь про молекулы, атомы, протоны, нейтроны и прочие электроны?

— Я знаю эти слова по вашей речи. Это что-то очень маленькое, из чего все состоит. Но это бессмыслица полнейшая — невозможно представить, чтобы твердь камня на самом деле состояла из этих ваших атомов, которые располагаются на гигантском расстоянии друг от друга и что удерживает их вместе только сила магнитного поля. Или притяжения? Это невообразимо!

— Это реальность, Агрис. Невообразимо, как методом научного тыка вы вообще к чему то пришли… поневоле поверишь в поколения магов-исследователей, из года в год пытающихся расшифровать листик. У вас хоть микроскопы есть?

— Нет у нас микроскопов. Лучше магического зрения, которое открывает все грани явлений и предметов — ничего на свете нет. И быть не может.

— Ваше магическое зрение — только одна сторона медали. Без фундаментальных исследований вы далеко не продвинетесь, это я точно говорю. К тому же, как я понял, следит это зрение только за распределением манны в пространстве, так?

— На то это и магическое зрение, что бы манну видеть. И вообще надоел мне этот разговор. Скоро вы скажете, будто автомат Калашникова — не выдумка Максова, вот смеху будет!

Все трое рассмеялись самым веселым и разухабистым смехом. Что с того, что причины для смеха разные?

Жизнь на селе текла медленно и спокойно. С заготовкой бревен закончили, теперь их начали шкурить, пилить, обстругивать. И вообще готовили становиться стройматериалами. Крупных бревен было заготовлено много и, за редким исключением, все трое проводили дни на стройплощадке.

С нее же троица уволокла бревен и для своего сарайчика. Трудились вечерами, иногда даже под светом луны. В конце получилась приличная такая холупка. Хилд, их хозяин, когда посмотрел на это творчество, улыбнулся своей простецкой улыбкой и сложные манипуляции с бревнами работникам перестал доверять.

На стройке земляне быстро учились языку. Правда некоторые выражения и обороты вызывали некоторые сомнения… но на всякий случай все равно запоминались. И временами мысленно произносились — когда, например, бревно падало на ногу. Со временем стало казаться, что земляне в компании с магом — самые что ни есть селяне, неотъемлемая часть местного населения и вообще прожили друг с другом всю жизнь. Все-таки правильно говорят, что совместная работа объединяет.

Подстилка из соломы в новом домике работников сменилась скамейками, и еще в доме появился очаг — согревался домик «по черному», через дырку в потолке и большая часть тепла уходила в небытие. Но и это было хорошо. Особенно, когда выпал первый снег и ударил легкий морозец. Зиму в селе «Лесное» — именно так, оказывается, назывался этот поселок, нельзя было сравнить с Сибирью или даже Москвой. Это была скорее Кубанская зима, где вместо снега, трескучего мороза и обмороженных конечностей — дождь, лужи и слякоть с редким снегом.