Роберт Асприн - Игры драконов

Так во что же верить?

Он вдруг заметил, что оценивает мнение тех, с кем встречался. Малкольм всегда был где-то далеко, и Гриффен не знал, как толковать его взгляды. То же и с сенатором, которого видел только по телевизору. Первой серьезной пробоиной в броне стала Май. Близкий человек, подружка, делившая с ним постель. Однако, как только запахло драконами, она вмиг переменилась; бросила его предательски, не раздумывая.

Теперь Джером, еще один друг. В каком-то смысле более близкий, чем Май. Похоже, искренне верит в чепуху про драконов. Что гораздо важнее для полного сомнения безработного, не держался в стороне и не сбежал. Напротив, протянул руку помощи. С одной стороны, его приглашение выглядело слишком заманчивым, чтобы походить на правду, но с другой — разумней не бывает.

Если верить в драконов.

Гриффен уже решил временно принять приглашение Джерома. Это вовсе не значило, что он полностью воспринял идею, такую чуждую его скромному опыту. Что он сейчас? Растерянный, без руля и без ветрил. Попав в переплет, пытается, опираясь на чувства и мысли, найти решение. Любое. Однако на ум приходило лишь одно.

— Ладно, Гриффен, — сказал он отражению в зеркале. — Они утверждают, что ты дракон, чудовище, могучий зверь. Так… будь же драконом.

Он сосредоточился, желая, чтобы проявился хоть какой-то признак драконства. Мысленно, постоянно твердил «стань драконом, стань драконом», пытаясь не отвлекаться очевидной наводкой «стань мячом». Заострил внимание на чешуйках, крыльях, огненном дыхании. Надо вызвать к жизни материальное то, что докажет (или опровергнет) это безумие.

Он так напрягся, что в глазах потемнело. Они заслезились, еще больше затуманивая взгляд. Четкий, сосредоточенный образ в зеркале размылся. Гриффена шатнуло; он отчаянно тянулся, нащупывая хоть что-нибудь, за что бы ухватиться.

Его потряс внезапный приступ тошноты, и Гриффен безвольно склонился над раковиной. От напряжения на лбу появилась испарина. На какое-то призрачное мгновение ему показалось, что лицо в зеркале потеряло человеческий облик. Однако Гриффен был настолько слаб, что просто не сумел вспомнить что-то еще.

Дверь в туалет распахнулась, и в нее заглянул Джером. Слегка нахмурившись, он окинул друга взглядом, который заставил Гриффена подозревать, что Джером уже знал, какая откроется перед ним картина.

— Ты не в силах кое-что поторопить, дружище, — заметил Джером, подтверждая опасения Гриффена.

— Как ты узнал? — спросил Гриффен.

— Надеюсь, ты не о том, что проторчал здесь целых двадцать минут? Я тебя, Гриффен, вижу насквозь и знаю, о чем ты думал и что пытался делать, как если бы сам побывал в твоей шкуре.

Гриффен покачал головой, приходя в чувство. Он даже не представлял себе, что прошло так много времени. Для него — минут пять, не больше. Видимо, впал в задумчивость…

— По-прежнему нахожу, что драконы, это…

— Что, нелогично? Невозможно? Чушь собачья?

— Черт, да все вместе!

— Еще не передумал ехать со мной в Новый Орлеан? А зачем? Разве что выяснить, почему на каждом шагу тебе будут лгать о чем-то столь бредовом?

— В точку, Джером. Иногда соображаю туго, но в людях разбираюсь неплохо. Если ты врешь, то гораздо более складно, чем когда-либо раньше. Я… я просто не понимаю.

— Поймешь, Гриффен. Хочешь верь, хочешь нет. Гриффен кивнул и выпрямился. Он тщательно стер с лица усталость и переутомление. Джером улыбнулся и хлопнул друга по плечу, когда тот выходил из туалета в собственно бар.

Прежде чем выйти вслед за Гриффеном, Джером оценил обстановку и покачал головой. Его губы тронула кривая и слегка усталая усмешка.

— За деревьями не видит леса, — пробормотал он про себя и последовал в бар за Гриффеном.

Пройдет немало часов, прежде чем в туалет войдет кто-то более или менее трезвый и заметит длинные канавки от пальцев по ободку металлической раковины.

Джером вел «джип-чероки» на запад, по автостраде 1-10, и резина колес пела им плаксивую монотонную песенку. Наблюдая пролетающий пейзаж, Гриффен пытался отрешиться от беседы Валери с Джеромом, чтобы привести в порядок свои мысли. Он так и не вздремнул, и несколько последних дней создавали в мозгу почти сюрреалистическую ауру.

Драконы.

Он не чувствовал себя драконом. Что сейчас, что два дня назад — без разницы. Не сумел, хотя надо было позарез превратиться в дракона. Тем не менее Валери права. Похоже, тех, кто верит в драконов, немало, и они действуют сообразно этой вере. Приходится воспринимать их всерьез.