Роберт Сальваторе - Меч Бедвира

Толпа заволновалась, из нее даже послышался чей-то сочувственный возглас, и циклопы крепче ухватились за оружие, глядя по сторонам в ожидании беспорядков. Приговор был неожиданным. В правление Моркнея смертный приговор выносили исключительно за убийство человека, да и в этом случае, если убитый не был особо заметной личностью, приговор ограничивался пожизненным рабством.

Опять слово «приманка» застучало в мозгу Оливера. Он стал думать обо всех испытаниях, которые предстоят им обоим, потому что Лютиен, разумеется, никогда не позволит свершиться такой несправедливости. Юноша непременно попытается спасти Сиобу. Хафлинг понимал, что следующие пять дней он будет занят, устанавливая связь с Каттерами и со всеми, кто мог бы помочь им.

Однако отвлекшийся хафлинг быстро передумал, когда увидел, что Лютиен выпрямился на уступе, держа лук наготове.

С криком ярости юный Бедвир выстрелил, его стрела понеслась к креслу герцога Моркнея. Блеснула серебристая вспышка, и вот уже вместо одной воздух пересекали пять стрел. Еще одна вспышка, и каждая из пяти стрел превратилась еще в пять. Третья вспышка — и двадцать пять стрел стали ста двадцатью пятью.

И все они летели к герцогу — Лютиен и Оливер с недоверием уставились вниз.

Но град стрел оказался нематериальным — все они оказались не чем иным, как тенями первой. Пройдя сквозь герцога и не причинив тому ни малейшего вреда, стрелы растаяли в воздухе. Моркней злобно усмехнулся и указал стражникам на Лютиена, стоявшего на краю выступа.

Лютиен почувствовал себя опрометчивым дураком, и эта мысль только укрепилась, когда он услышал за собой спокойный голос Оливера.

— Я не думаю, что это была хорошая идея.

Лютиен попятился и чуть не упал с уступа, когда каменная горгулья ожила. Он взмахнул луком, ломая его о твердую голову статуи, и стал звать Оливера, но скоро увидел, что хафлинг, уже со своей огромной шляпой на голове, тоже оказался в трудном положении, так как зловещие статуи ожили по всему Собору, повинуясь зову своего хозяина-волшебника.

— Почему мне всегда приходится сражаться на каком-нибудь карнизе? — жалобно спросил хафлинг, подныривая под когтистую лапу и делая выпад вперед, — тут же он печально вздохнул, потому что его гибкая рапира только согнулась, не в состоянии проколоть твердую шкуру горгульи.

К этому времени все собравшиеся в Соборе узнали о причине шума в трифории. Циклопы выкрикивали команды, человек на кафедре вопил: «Смерть преступникам!», а затем совершил серьезную ошибку, закричав:

— Смерть Алой Тени!

— Алая Тень! — закричали в разных концах зала. Люди вскакивали со своих мест, взволнованно показывая в сторону Лютиена. Момент оказался очень удачным для юного Бедвира, потому что ему удалось обрушить сокрушительный удар на горгулью, его меч скользнул по шее твари и глубоко врезался в твердое крыло. Лютиен мощно рванулся вперед, и горгулья свалилась с уступа. Она яростно махала крыльями, но из-за раны крыло не могло удержать ее в воздухе, и тварь по спирали рухнула на пол.

— Алая Тень! — завопило еще больше людей, а другие завизжали от ужаса, увидев ожившую горгулью.

Преследуемый двумя крылатыми монстрами, Оливер пронесся за спиной Лютиена к уступу на углу, где трифорий переходил в южный трансепт. Хафлинг торопливо нашарил и вытащил липучку и веревку, с тревогой прислушиваясь к нарастающему внизу шуму.

Меч Лютиена высекал искры, со звоном врезаясь в морду одной из горгулий. Юный Бедвир яростно сражался, стараясь сдержать натиск могучих тварей. Он понимал, что они с Оливером попали в очень трудное положение, потому что новые монстры показались в трифории с другой стороны, а еще несколько поднялись в воздух и медленно летели через открытое пространство трансепта.

Циклопы внизу быстро организовались, пытаясь сдержать толпу, в которой нарастала паника, — множество людей, подхватив на руки детей, с визгом бросились к западным дверям. Один циклоп потянулся к Сиобе, но моментально получил пинок в пах. Другому, находившемуся сбоку от нее, повезло еще меньше — стрела, выпущенная из задних рядов толпы, воткнулась ему между ребер.

Люди показывали на трифорий и призывали на помощь таинственного вора в алой накидке.

Оливер, освободив к этому моменту липучку и веревку, не преминул внести свою лепту в происходящее.

— Да! — закричал он как можно громче. — Алая Тень с нами! Ваш час свободы пришел, храбрые жители Монфора!