Вад Капустин - Орки плачут ночью

– Севастьян, – почему-то Севка назвался своим настоящим именем.

– Дориана, – последовала его примеру полугномка. Уже лучше.

Судебная коллегия, отвлекшись от наблюдений за Севкиными маневрами, о чем-то совещалась, и он решил взять быка за рога, а не ждать, пока они придумают что-нибудь новенькое.

– У меня вопрос, – борец за права животных попытался выразить голосом негодование. – За что, собственно, драка? Что будет с племенем в случае моей победы?

– Это очевидно. Ты должен доказать способности и возможности своего народа, – неожиданно извиняющимся тоном ответил седой эльф. – И тогда вам позволят жить.

– Жить – понятно. Но на каких условиях? Где? Как? – Севке нужно было срочно узнать, как выполнить данное племени обещание.

– Конечно, не на свободе. Орки обречены служить другим.

– Жить в рабстве? – интонационное богатство языка было, по мнению Анны Николаевны, почти безгранично. Севка использовал его полностью, вложив в свой вопрос все, что думал о недостойном предложении Совета.

– Мой народ предпочитает рабству почетную смерть. За рабство я бороться не стану – оно ждет нас и без всякого суда. Лучше умереть. – Так, нужна небольшая уступка. – Я готов сражаться за свободу, пусть и в чем-то ограниченную. – Не расслабляться! – Но служить мы никому не будем.

Севка сказал все, что хотел. Похоже, его аргументы оказались весомыми, потому что судьи опять начали отчаянно спорить. Время от времени, эльф отвлекался, бросая угрюмые взгляды на Севку и на собственного отпрыска.

– Здорово! Ты хорошо сказал! – пискнуло что-то рядом. Оглянувшись, Мясоедов заметил по-прежнему державшегося рядом Влака. Блестящие желтые глазенки звереныша с восторгом смотрели на старшего брата. Приятно. Севка машинально потрепал мальца по загривку. Ничего не скажешь, ценная поддержка…

Здорово? Если бы это еще привело к какому-нибудь послаблению. Любая уступка, хоть что-то, нужно только начать, потом он их дожмет. Прошло минут десять. Публика заволновалась, и, наконец, председатель объявил решение:

– В твоих словах есть доля правды, – неохотно признал он. – Но преступления орков ужасны, и мы не можем уступить. Они виновны. Но все же ты получишь шанс смягчить участь соплеменников. Но для этого… – эльф помолчал. Пауза затянулась, и он, не дождавшись вопроса, закончил: – Ты должен победить всех соперников.

Представители коллегии засуетились, бросая на молодого полуорка сочувствующие взгляды. Его дружелюбие и уверенность произвели впечатление. Кажется, симпатии публики завоевать удалось. Если б еще его подзащитные того стоили. Он в очередной раз задумался о том, сработают ли заповеди пророка Мохаммеда.

– Хорошо. Согласен. Я буду соревноваться со всеми сразу.

Судьи вновь начали совещаться. Полуэльф и полуогр мялись поодаль, с интересом общаясь друг с другом. Дориана отошла в сторону и настойчиво что-то твердила отцу.

Внезапно Севка услышал шум и одновременно почувствовал, как его дергают за рукав. Опять Влак.

– Чего тебе? – он посмотрел на малыша.

– Там! – взволнованно прошептал орчонок. – Туда!

Севка обернулся. В долине, где остались орки, происходило что-то нехорошее. Оттуда доносились крики, шум, вой. Похоже, пророк не помог…

– Бежим! За мной, не отставай! – отчаянно рявкнул Севка Влаку и спрыгнул с насыпи.

Он бежал как никогда в жизни и мог бы, наверное, установить мировой рекорд по стометровке, но этого оказалось недостаточно.

Когда Севка оказался на месте, все было кончено. Арсен и Косолапый, неразделимые в предсмертном объятии, умирали. Вожак вцепился зубами в разорванное горло врага, а полуорк все еще сжимал рукоять ножа, пронзившего сердце Косолапого. Арсен, увидев брата, попытался что-то прохрипеть. Из перегрызенного горла вырвался тихий звук, француз дернулся и умер. Севке послышалось что-то вроде: «Про…».

– Что он хотел сказать? Прощай? – на риторический вопрос ответил успевший прибежать вслед за братом Влак:

– Пророчество.

– Пророчество? При чем здесь оно? Что произошло? – Мясоедов поднялся с колен и обвел орков вопросительным взглядом. Первым опять отозвался мальчишка:

– Пророчество говорит: второй сын спасет племя, третий – станет великим вождем, старший – предаст.

– Предаст? – растерянно повторил Севка, и на этот раз ему ответил давешний матерый забияка.

– Предатель. Звал нарушить новый закон, напасть на судей. Узх…. (непроизносимое имя, вероятно, погибший вожак?) сказал «нет». Был прав. Предатель не понял. Ударил. Прыгнул. Уз-уххрр ответил. Оба нет. Хорошая драка, – старый воин облизнулся и, угрожающе зарычав на завывших самок, добавил, мешая настоящее с будущим: – Орки плачут сегодня ночью.