Майкл Стил - НОЧЬ В МУЗЕЕ 2. СМИТСОНОВСКАЯ БИТВА

— Это воины Гора. А теперь мои воины, — представил их Кехманра и, указав на Лэрри, отдал приказ: — Отправьте Лэрри Деили и его друзей навстречу их судьбе.

Лэрри крепче ухватился за песочные часы и отступил на шаг. Великаны с ястребиными головами подняли копья и сомкнули ряды. Их острые клювы раскрывались и захлопывались, готовые впиться в Лэрри. Через минуту Лэрри и Джедедайя очутились в окружении кольца острых, как бритва, наконечников.

— Мак, кетер ом, — прогудел Кехманра — Ом нетер ка! Чудовища подняли копья и приготовились нанести удар. Лэрри зажмурился.

— Стойте! — раздался чей-то голос.

Лэрри открыл глаза и покосился на парадную дверь музея. Все, включая воинов Гора, тоже обернулись посмотреть, кто это там пришел. Однако в дверях никого не было.

— Вернулся могучий Октавиус! — прозвучал голосок со стороны двери. — Кехманра, не желаешь ли капитулировать с почетом? — На сцене появился Октавиус — Или предпочтешь, чтобы дело кончилось пролитием твоей крови?

Крошечный римский полководец восседал верхом на рыжей белке. Маленький грызун вертел пушистым хвостом и с любопытством глядел по сторонам. Октавиус пришпорил белку, и она скакнула вперед.

Кеханра расхохотался.

— Это? — Он указал на белку. — Это и есть ваш великий спаситель?

Октавиус усмехнулся:

— Нет. Спаситель — не я. А вот он. — И указал на окно. Стекло содрогнулось под чьим-то тяжелым ударом.

Следующий удар пришелся на дверь и зал наполнился звоном разбитого стекла и треском ломающейся двери. Огромная мраморная рука высадила остатки растрескавшихся створок. Все ахнули. В зал вошла огромная статуя Авраама Линкольна. Даже воины Гора отступили на шаг перед неожиданной угрозой и подняли копья.

Октавиус нашел глазами Джеда.

— Я привел помощь, — крикнул он. — Большую помощь, как ты и просил.

— Я в тебе, партнер, не сомневался, — закричал в ответ Джедедайя.

— Что это… за… штука? — пробормотал Кехманра.

— Я тебе не штука, — нахмурился Линкольн и ткнул пальцем в фараона. — А чего это ты вырядился в платье?

— Это туника! — рявкнул Кехманра и топнул ногой. Потом обернулся к ошарашенным воинам Гора — Чего вы ждете? Атакуйте его!

Чудовища ринулись к Линкольну и метнули копья, но те, как тростинки, отскочили от мраморной груди. Исполинский президент наклонился и разметал врагов одним движением руки.

— Гадкие твари, то ли люди, то ли голуби! — поморщился он.

Не зная, как защититься от гиганта, люди-ястребы бросились обратно к двери в потусторонний мир. Те, у кого еще остались копья, в панике выронили их. Как только все очутились внутри, врата с грохотом захлопнулись.

Кехманра в негодовании воздел руки.

— Нет, это просто… сказка! — Он впился взглядом в Лэрри. — Хорошо же. Я найду утешение в том, что полюбуюсь, как ты умираешь, Лэрри Дейли. — Он обернулся к Капоне и его людям и приказал: — Уничтожьте его.

Но гангстеры не успели сделать ни шагу, как затрубил сигнальный горн. Лэрри обернулся — и обомлел от радости: в зал вступила Амелия Эрхарт с двумя таскиджийскими летчиками, следом за ними — верховой генерал Кастер. За ними шествовали все остальные манекены из Нью-Йорка — Сэкаджавиа, гунны, пещерные люди. К ним примкнули Мыслитель и летающие купидоны. В конце колонны маршировали полки римских солдат и лавиной неслись ковбои. Замыкал шествие гигантский спрут.

Генерал Кастер поднял саблю, огляделся, набрал полную грудь воздуха и во всю глотку закричал:

— Мы не собираемся атаковать!

При этих словах вся колонна кинулась в бой. Фараон подтолкнул вперед Наполеона и одного из солдат.

— Не стойте столбами. Бейте их!

Два войска сошлись в битве, как это бывало испокон веков. Только подобной схватки история еще не знала. Гунны воевали с гангстерами, русские стрельцы скрестили оружие с пещерными людьми, французские солдаты сражались против древних статуи. В свою бытность ночным сторожем Лэрри повидал немало удивительного, но эта битва намного превосходила всё.

— Кажется, моя работа завершена, — заметил Линкольн и направился обратно к двери.

— Куда вы? — окликнул его Лэрри. — Вы нам нужны!

— Теперь у вас всё наладится, — успокоил его Линкольн. — И помни, сынок: дом, разделенный надвое, не может устоять. — По мраморному лицу расплылась широкая улыбка. — Ты мне всё-таки понравился, несмотря на маленький рост и асимметричное лицо. У тебя всё получится. Я дал тебе то, что нужно. — Он пошел к двери, но на полпути остановился, наклонился и поднял с земли мелкую монетку. — Эй, гляди-ка! Это же я! На деньгах!