Владимир Кощеев - Проклятые Земли

Проглотив комок в горле, сделал осторожный шаг вперед, держа острие меча между собой и лекарней — если кто и полезет, наколю на клинок, выигрывая время.

Выждал несколько секунд тишины и сделал шаг вперед, не сводя глаз с черноты проема. Зрение медленно привыкало к темноте за старой дверью.

Еще шаг, скрипит половица под сапогом, вырывается пар изо рта — в этой части дома уже заметно холоднее. Но руки лишь крепче сжимают меч, а глаза смаргивают подступающие от напряжения слезы.

Еще шаг. И снова ничего, до двери всего метр, на следующем шаге смогу дотянуться до края и толкнуть, отрезая лекарню от жилой комнаты. Там останется лишь подпереть чем-нибудь, уж соображу. Главное, закрыть проклятую дверь.

Шаг, на выдохе удар ногой по бревнам, дерево скрипит. И разваливается в труху прямо под окованным носком сапога. Ну, это уже никуда не годится! Только что дверь была крепкой и едва сдвигалась!

За спиной раздается жуткий скрежет, оборачиваясь, снова рублю воздух клинком. И застываю, глядя в мертвые глаза истлевшего тела.

Зара стоит передо мной, наклонив голову на бок. По глазному яблоку скользит гнилостно-желтая слизь, но травница не обращает на него внимания. Челюсти медленно ходят вниз и вверх, словно восставшая разминает их. Усохшие руки приподнимаются, острые когти вместо фаланг вытянуты в мою сторону. Облезлое платье распалось на рваные ленты грязного полотна. Треснувшая кожа на скулах обнажает остро заточенные зубы.

— Х-ш-ш-ш… — вырвалось из глотки умертвия.

Я отшатнулся назад, к проему в лекарню, чувствуя, как седеют волосы.

— Мертвые не оживают! Мертвых бояться не нужно — бояться нужно живых! — всплыли в памяти слова сотника.

Но вот он — оживший мертвец, тянет ко мне свои тощие руки. Мгновение страха отступило, оставляя после себя лишь ярость и гнев за мимолетный испуг.

Крепче сжав рукоять, я зарычал и, шагнув вперед, рубанул по воздуху, отгоняя нежить прочь. Острая сталь свистнула, срезая клочки сарафана, но Зара и не подумала отступать — наоборот шагнула навстречу, сокращая расстояние.

Я ушел из угла, куда меня загоняла тварь кувырком. Над головой прошуршала дряхлая ткань, задев затылок обрывками. От этого прикосновения, кажется, волосы поседели от ужаса.

Выпрыгнув на ноги, снова ударил клинком за спину в развороте. Зара, медленно поворачиваясь, напоролась на сталь. Оглушительно щелкнула кость, правая рука по локоть отломилась, отлетая в сторону печки. Я ударил еще, обрубая левую.

Почуяв приближающуюся опасность, отпрыгнул. И вовремя — нежить рванулась вперед, широко раззявив усеянную острыми зубами пасть.

Щелкнули челюсти рядом с лицом, оттолкнул тварь, ударив в грудину. Хрустнули ребра, Зара отлетела к стене. С потолка посыпалась труха, укрывая паутиной и грязью переломанную, словно брошенную куклу, нежить.

Я застыл, ожидая продолжения схватки, но труп больше не шевелился. Отведя меч в сторону, подошел на шаг и, взмахнув клинком, перебил сухие позвонки. Теряя последние волосы, череп покатился к печи. Пинком ноги отправил отрубленную голову в огонь.

Пламя тут же сменило цвет на ядовито-зеленый. По ушам ударил страшный визг, а тело, оставшееся у стены, рассыпалось прахом.

Все еще не веря в такую легкую победу, переводил дыхание, оглядываясь по сторонам. Что за проклятье превратило молодую девушку в потустороннюю тварь? Почему она осталась одна во всей деревне?

Словно в ответ, снаружи завыли. И это совершенно точно не были волки.

— Похоже, ты была не одна, — прошептал я печке, где не осталось и следа от черепа умертвия.

Развернувшись к двери, замер, ожидая. Вой приближался, дробился на несколько голосов. Похоже, я разбудил дремавшую нежить. И теперь твари сунуться за моей душой.

Рука машинально дернулась к воротнику куртки. Подаренный приходским священником еще в детстве крест будто сам прыгнул в ладонь, источая тепло, накопленное от тела. Простой жест сразу же успокоил, словно некто более сильный незримо присутствует рядом.

Вой не прекращался, но теперь звучал иначе, все так же злобно, жутко, но уже разочарованно. Будто вынув нехитрый оберег, я отгородился от опасности.

Нужно было внимательнее слушать проповеди, мелькнула мысль, хотя бы молитвы знал бы. А теперь, когда страшные сказки об оживших мертвецах стали реальностью, даже и память не помогает, а я на нее никогда не жаловался. Выберусь отсюда — сразу же найду церковь и…

Церковь! Нужно добраться до прихода. Всего час пути от Седых Мхов до Заречья. Нужно просто продержаться ночь — ну же, Алекс, не первый раз в дежурство заступаешь!