— Король наш, славный властелин Ночи, когда хочет того, может быть скор, точно тень.
Я вздохнула.
— Димка, забирай её и вези в… безопасное место.
Я попрощалась с братом взглядом и, запрокинув голову, потянулась к танцевавшей сейчас так близко магии. Вновь запел в крови рог.
— Даша, постой. Что происходит? По…
Мир опрокинулся, обернулся. На бесшумных крыльях я поднималась в небо вслед за белоснежной птицей, которой была моя повелительница.
— Да что такого стряслось? — долетает откуда-то из далёкого далека рычание брата. — Куда они унеслись?
— Умирать, — отвечает спокойный голос Aoibheal Осенней Грозы, прозванной Слёзы Дану.
Интересно было бы узнать, входит ли ясновидение в число талантов смертной волшебницы или нет? Просто так, для расширения кругозора.
Ёжась под ударами холодного ветра, я приподнимаюсь на руке госпожи, осторожно обхватив когтями боевую перчатку. Оглядываюсь.
Если мне и предназначено умереть сегодня, то сделано это будет стильно. И в весьма элегантной компании.
По правую и левую руку, насколько хватает взгляда, выстроилось воинство Ночи. Воины-тени, творения магии возлюбленного нашего короля, стоят за спинами закованных в доспехи рыцарей, теряются среди причудливых свит ночных нобилей. Непроглядная (по крайней мере, для творений Дня) тьма, окутавшая ряды, заканчивается на расстоянии одного шага перед линией войск. Когда придёт сигнал к атаке, Ночь ринется вперёд, неся силу, власть и мощь собравшихся под её рукой слуг.
Дама Аламандин, впервые на моей памяти одетая в полный доспех, изваянием застыла на спине ни разу не виденного мною раньше скакуна. На первый взгляд конь этот ненамного отличается от созданий тьмы и вод, сопровождавших её в бесчисленных гонах. Но охотника во мне колотит желанием убраться как можно дальше от этой твари, пока целы кости и перья.
Свита госпожи для невнимательных глаз не слишком отличается от приличествующего благородному рыцарю сопровождения. Два оруженосца, которые до сего дня назывались подмастерьями и прилежно постигали тайны трав и дурманов. Четыре длинные, похожие на огромных летающих червей твари, общающиеся с госпожой посредством переливчатых музыкальных фраз. И две дюжины магических конструктов, нижайшие из низших фейри, созданные магией госпожи и поддерживаемые её волей.
Они не выглядят впечатляюще, эти молчаливые девы, до сего дня исполнявшие роль слуг в замке повелительницы. Все как одна — худые, точно жертвы концентрационного лагеря, высокие, с тонкими, по-паучьи хрупкими руками и извечно голодными глазами. У них неестественно длинные тонкие кисти и чуть заострённые уши. А ещё мне доводилось видеть, как они поднимают груз, на порядок превышающий по весу их собственные тела, двигаются со скоростью, которой может лишь завидовать охотничья птица-фейри, и своими хрупкими пальцами нарезают камень, точно тесто. Нет, сколь бы непрезентабельными ни казались слуги Аламандин, ни на минуту не возникает сомнения, что это настоящая армия — маленькая, но страшная.
Впрочем, она бледнеет рядом с настоящим оружием хозяйки, её магией. Изящная, ускользающая волшба окутывает нас. Призраком, запахом, движением во тьме — сила просто присутствует, как неощутимая, но от этого лишь ещё более реальная. И вещественное её подтверждение стоит за нашими спинами.
Благородные воины фейри. Полдюжины околдованных, одурманенных лордов и одна леди. Каждый из них был, без сомнения, сильнее Аламандин. Каждый был наполнен магией, находился в здравом уме и твёрдой памяти и пребывал на пике боеготовности. И все семеро, судя по реакции окружающих, считались мёртвыми, проиграв когда-то дуэль с моей госпожой. Не знаю, в каком подвале она их держала и из какого угла извлекла. С доспехов одного, по-моему, даже пыль не успели стереть. Но кем бы ни были раньше эти нобили, сейчас в глазах их светилась абсолютная, непоколебимая уверенность, что хозяйка имеет полное право отдавать им приказы и что в жизни нет и не может быть высшей чести, нежели умереть за госпожу. Тотальное рабство, не затронувшее ни воли, ни памяти, ни силы.
Стоит ли удивляться, что даму Аламандин, простого рыцаря без роду и племени, так опасаются при Дворе?
Я бы сама боялась, не будь присутствие этих рабов столь успокаивающим в преддверии битвы. И не неси оно надежду обзавестись ещё парочкой не вполне добровольных защитников в процессе самой схватки.
Противник, правда, тоже обладает магией. И тоже страшной. И кто бы мне объяснил, с кем и почему мы дерёмся?
Читать дальше