Антон Грановский: Падшие боги

– И не вздумайте меня обмануть, – сипло проговорил он. – Обманете – я вас из-под земли достану.

Наемный убивец взвесил мешочек на ладони и уважительно проговорил:

– Верю, что достанешь. От таких денег никуда не скрыться. Но не волнуйся. Мы принесем тебе их головы. Идем, Скрынь!

Пригнув головы, наемные убивцы быстро зашагали по улице и несколько секунд спустя растворились в дождливой тьме.

Крысун проводил их взглядом и поплотнее закутался в плащ. Затем повернулся и громко свистнул. По брусчатке, громыхая колесами, подкатила шикарная расписная телега.

Крысун запрыгнул на нее и уселся на мягкой скамье.

– Куда теперь? – осведомился возница.

– К купцу Баве. Знаешь дорогу?

– Как не знать. Бава Прибыток – наипервейший богатей в граде.

Крысун усмехнулся:

– Уже нет. Гони побыстрее. Довезешь быстро – заплачу вдвойне.

– Слушаюсь!

Возница взмахнул плетью и огрел лошадь по крупу:

– Н-но, пошла, родимая!

Лошадь рванула с места и резво зацокала копытами по мокрым лиственничным кругляшам.

Дождь утих, но поднялся ветер. Глеб шагал рядом с Громолом, вжав голову в воротник куртки, и дрожал от холода. Заметив, что дорога ведет их к окраине Хлынь-града, он спросил:

– Мы идем к твоему другу?

– Нет, – ответил Громол, – не сейчас.

– А куда мы идем?

– К одной гадалке-ведьме. Она цыганка, приехала сюда из Валахии.

Глеб удивленно уставился на охотника, но тот и ухом не повел.

– Зачем мы к ней идем?

– Ты ведь хочешь вернуться домой?

– Да! Больше всего на свете! А разве она сможет сделать так, чтобы я попал домой?

Громол качнул головой:

– Нет. Но она скажет, попадешь ли ты туда когда-нибудь.

Глеб остановился как вкопанный. Громол тоже остановился и удивленно на него посмотрел:

– Что с тобой?

– А вдруг она скажет, что я никогда не попаду домой?

Громол чуть прищурился.

– Ты боишься узнать правду? – спокойно спросил он.

– Нет, но… – Глеб поежился от порыва ветра и вздохнул. – Да, боюсь.

Несколько секунд охотник молчал, затем кивнул и сказал:

– Что ж, дело твое. Тогда идем к Угрюму, он любит рассказы про дальние страны и будет рад с тобой познакомиться.

Громол повернул в другую сторону и шагнул на усыпанную гнилой соломой тропку. Глеб схватил охотника за руку:

– Нет, подожди!

Громол остановился.

– Идем к твоей ведьме! – выпалил Глеб. – Я хочу узнать свое будущее!

По губам охотника скользнула мягкая улыбка.

– Но что, если предсказание ведьмы тебе не понравится? – спросил он.

Глеб тоже выдавил улыбку и ответил:

– Я это как-нибудь переживу. Мужчина не должен бояться правды.

Охотник, однако, медлил, словно не до конца поверил в искренность слов Глеба. И тогда Глеб сказал:

– Меня страшит мое будущее, но я хочу узнать, зачем я здесь. И меня ничто не остановит.

Охотник обдумал ответ Глеба, кивнул и вновь ступил на дорогу, ведущую к городской стене.

Изба, в которую Громол привел Глеба, стояла у самой городской стены. С виду она ничем не отличалась от других избушек средней руки. Бревенчатые стены, крутой скат стрехи, крылечко о двух широких ступенях.

Когда Громол и Глеб ступили во двор, из-за угла избы вышел здоровенный черный пес. Пес остановился и глухо зарычал. Память о сражениях с оборотнями и волколаками была слишком свежа в памяти Глеба, и он испуганно схватился за прохладную рукоять меча.

– Не бойся, – сказал Громол. – Это просто собака. Охолони, Черныш! Свои!

Узнав голос Громола, пес повернулся и снова скрылся за углом.

Поднявшись на крыльцо, охотник стукнул в дверь условленным стуком – три раза, потом два, потом еще раз. Громыхнул засов, и дверь открылась.

– Идем, – сказал Громол и первым шагнул в сени.

К удивлению Глеба, в сенях никого не оказалось. Следуя за охотником, он прошел в горницу и здесь остановился у двери. В горнице царил полумрак, подкрашенный тусклым пламенем лучины и рыжеватыми отблесками печи.

У печи сидела на табурете женщина. Она медленно повернула голову и взглянула на гостей. Глеб поразился тому, как красива она была. Густые черные волосы женщины не были подвязаны платком и свободно лежали на плечах. Ее худощавое смуглое лицо могло бы украсить обложку любого глянцевого журнала, и лицу этому совсем не нужен был макияж. Одета женщина была в длинное черное платье, полностью скрывавшее не только ее щиколотки, но и ступни.

Огромные черные глаза цыганки смотрели спокойно и задумчиво.