Галина Гончарова: Перекрестки

И кричи, не кричи, что ты свободный, что ты сын купца, что ты Далан Шедер…

Ты можешь обещать за себя любой выкуп, но кто ж будет слушать мальчишку?

А в будущем у тебя Маритани.

Что б ты пропал! Что б тебя кракен сожрал…

Далан и сам не мог определиться – кого он ругает? Маритани? Маританцев? Работорговцев?

А ведь всего-то… помолиться ехал. Паломники…

Этой зимой Далан серьезно заболел, и мать дала обет. Если сын выживет, он обязательно съездит в Тавальен, помолится в главном храме.

Вот тебе и Храм.

Как-то там мама?

Они, наверное, уже все знают. Мама плачет, отец утешает ее, сестренки переживают… младший братик не понимает пока ничего, ему только два годика, но если всем в семье плохо, то и ему хорошо не будет.

Будьте вы прокляты, подонки! Будьте прокляты!!!

– Завтра уже будем на острове. Там выгрузимся, вы расторгуетесь, и дней через десять – домой.

Семейство Арьен

Эдмон Арьен покачал головой и кивнул сыну.

– Подбери меч. Продолжим.

Эмиль Арьен покорно подобрал меч и встал в позицию. Эдмон оглядел сына.

– Да не напрягайся ты так! Никто тебя убивать не будет. По крайней мере – здесь и сейчас.

– А когда будут? – вопрос был глупым и заданным только для поддержания разговора. Эмиль и не думал отвлекаться на ответ. Манеру своего отца отвлекать противника и тут же выбивать оружие он хорошо знал. Иные синяки до сих пор чесались.

– Когда-нибудь, – Эдмон скользнул к сыну. Эмиль так же плавно скользнул ему навстречу. Во всяком случае, попытался. Получилось плохо, но мальчишке было только пятнадцать лет. Опыт он приобретет в свое время и в своих боях. Пока же для него это было первое плавание – и Эдмон вовсю натаскивал сына, обучая его драться на палубе корабля. Получалось неплохо для новичка. Клинки столкнулись, разлетелись в разные стороны, столкнулись еще раз – и в сторону отлетел уже Эмиль. И без клинка. Клинок зазвенел где-то в паре метров от него.

– Поднимайся, подбери меч, и продолжим, – предложил Эдмон.

Эмиль подниматься не торопился.

– У меня так никогда не получится!

– Все у тебя получится со временем. Ну!?

Эмиль послушно встал в позицию. И все опять повторилось. Скольжение, столкновение, звон клинков – и Эмиль на палубе.

– Ты совершенно неправильно поступаешь, – покачал головой Эдмон. – Я гораздо сильнее тебя и старше. Естественно, ты теряешь равновесие. А почему?

– Не знаю, – Эмиль обиженно засопел носом. Ему было ужасно обидно. Отец не имел никакого права вот так издеваться над ним в присутствии всей команды! Это не обучение, а не разбери, поймешь чего!

– Зато я знаю. Стоишь? Хорошо. Давай-ка медленно, и внятно повторим удар.

Эмиль опять растянулся на палубе.

– Теперь ты понял, где твоя ошибка?

– Кажется да.

– Тогда повторим – и на сегодня все. Начали!

Эмиль сосредоточился на клинке отца. Теперь все стало понятным и простым. Этот выпад отбивается совсем не так. Он-то принимал весь удар на свою руку, а надо совсем по-другому. Неудивительно, что его с ног сбивало. Надо так. Шаг вперед и влево, поворот, скольжение – и удар ушел в сторону, не причиняя юноше вреда. Зато Эмиль смог бы ударить кинжалом в бок врага, если бы все это было в бою. С отцом этот номер не прошел. Эдмон как-то извернулся и потрепал сына по темно-каштановым растрепанным волосам.

– Теперь понял?

– Понял. И все равно – мне до тебя, как жабе до дракона. И как тебе это удается?

– Настоящий маританец* живет на одной рукояти со своим клинком, – пояснил Эдмон старой пословицей. Иди, умойся.

Эмиль убрал меч в лежащие тут же ножны и помчался к борту. Мчаться пришлось недалеко. Матросы уже успели вытянуть пару ведер воды из-за борта и тут же окатили ими юношу. Эдмон Арьен с легкой улыбкой на губах смотрел на сына. Как же он похож на него. Пусть даже сам Эдмон – темноволосый и голубоглазый, а у его сына каштановые, как у матери волосы и ярко-синие глаза, как и у всякого маританца. Привилегия родившихся детьми моря. У его дочери тоже такие глаза, только гораздо бледнее. И не поймешь, то ли Кати получила глаза от отца, то ли от моря. Эдмон даже не заметил, насколько посинели его глаза после первого выхода в море. И все равно. Глаза, волосы, даже лицо – это все чепуха. Но есть и у Эмиля и у Кати в походке, в осанке, в жестах что-то такое, что только краем глаза посмотришь – и понимаешь – это дочь Эдмона Арьена. Это сын Эдмона Арьена. Хотя Эмиль, в отличие от Кати, и лицом на него похож – один в один. Иногда даже странно становится. Посмотришь на сына – и видишь себя, каким ты был в пятнадцать лет. Таким же молодым, глупым, сорвиголовой, который мог так и не осознать своего настоящего призвания. Эдмон не слишком любил вспоминать о своем прошлом, а тут вдруг потянуло. Это его-то, который в пятьдесят два года оставался в душе озорным мальчишкой. А вот накатило – и Эдмон Арьен застыл у борта корабля.