Галина Гончарова - Перекрестки

Волны накатывали на берег одна за другой. И не было им дела ни до людских радостей, ни до их горестей. Люди исчезнут, а море останется.

Оно незыблемо, оно вечно, оно всеобъемлюще…

Море помнило Королей и видело их во сне. И такие же сны снились Алаис.

Людишшшшшки…

Алаис смотрела – и видела.

На этот раз герцога Карнавона. Того, старого. Не отца, но последнего вассала последнего Короля. Даже не видя касатку, вышитую на плече его камзола, она все равно знала – Карнавон. Он сидел в кресле с бокалом вина. Напротив стояли еще два кресла. И в них тоже сидели мужчины.

Один – седой, среднего роста, с удивительно темными, почти черными глазами. И на его плече был герб.

Акула. Род Лаис.

Второй – высокий, с открытым лицом и соломенными волосами, с удивительно добрым выражением, и на плече его камзола вышит дельфин, играющий в волне.

Атрей породнился с Дионом. Тимар видит себя на престоле. Остаются Лаис, Карст, Карнавон…

Алаис слышит это так четко, словно Король стоит за ее плечом. И понимает, что здесь и сейчас видит переговоры трех герцогов.

Лаис. Карст. Карнавон.

Первым нарушает молчание ее предок.

– Не будем таиться друг от друга, господа. Король говорил со мной перед смертью. Он завещал мне нечто… важное.

Карст реагирует первым. Ерошит волосы, удивленно смотрит…

– Вам тоже?

Лаис глубже уходит в кресло. Акулы – они вообще неразговорчивые. Карнавон медленно опускает голову.

– Да. Наша задача сохранить наследие до тех времен, когда его… призовут. Этого хочу я, этого хотите и вы. Я ошибаюсь?

Карст кивает, но Карнавон сейчас смотрит на герцога Лаис. Пристально, жутковато. И тот, подумав пару секунд, опускает голову.

– Да.

Карст пожимает плечами.

– К чему этот разговор? У нас нет иного выхода! Стоит нам нарушить клятву, и…

– Мы можем ее и не нарушать. Но за нами придут наши потомки. Вы воспитаете их в верности королям?

Лаис пожимает плечами.

– Поколение, два… память людей недолговечна, как следы от волн на песке. Тебе ли не знать?

– К тому же Атрей и Тимар сейчас не с нами. Они против нас, значит, нашли способ обойти клятву, – прищуривается Карст.

Карнавон кривится.

– Не обойти. Подправить. Дион королевской крови. Они служат бастарду, но кровь в нем – старая. Любые его приказы… даже подсказанные ими же. Нарушить нельзя, обойти – можно.

– Не люблю громких слов, Карнавон. Мы собрались здесь не ради твоих прекрасных глаз, – Лаис делает пару глотков из высокого бокала. – Давай к делу?

– Я хочу предложить сделать так, чтобы наследие было доступно каждому из наших потомков.

Карст качает головой.

– Невозможно. Эри все предусмотрел. Я хотел бы, но нужна чистая кровь. Королевская кровь…

– Мы займемся этим вопросом. Но я уже сказал – мы не нарушим. Мы аккуратно… обойдем.

– И как же?

– Наши наследники не должны вступать в браки, это верно. Но есть и второстепенные ветви семей. Кровь в них та же, кровь наша. Просто они уже не совсем герцоги, у них только титулы учтивости…

– Ты предлагаешь родниться между собой? – Лаис понимает все достаточно быстро. – Но кто-то должен будет отслеживать родословную…

– Этим займется Карст. Нам бы Атрея, но на него нельзя сейчас положиться, так что… придется тебе.

Карст задумывается, а потом кивает головой.

– Хорошо. Я сделаю. С чего мы начнем?

Карнавон хищно улыбается. Как касатка, которая только что до отвала нажралась сырого мяса.

– С помолвки.

Картина меняется.

И Алаис видит нечто иное.

Это большой зал. Громадный. Стены его из необработанного темного камня, они так велики, что факелы не рассеивают темноту. Они только подчеркивают ее. И тени мечутся по стенкам, оскалив пасти и протягивая ледяные пальцы к людям, стоящим в центре зала.

Пятеро.

Пятеро человек в одежде разных цветов.

Алый с черным. Белый с лиловым. Серебристо-серый с зеленым. Желтый с коричневым. Голубой с золотым. Родовые цвета герцогов. Если она приглядится, она даже сможет разобрать, где и кто. Но Алаис это не интересно.

Пятеро людей стоят по углам… пентаграммы?

Да.

Они не молятся, они просто стоят и ждут… чего?

В центре, перед алтарем, стоит молодой человек. Алаис заглядывает ему в лицо. Оно симпатичное. Было бы…

Сейчас его словно разъела изнутри ржавчина. Женщина даже во сне брезгливо отшатывается. Такое ощущение, что по венам у молодого человека вместо крови пустили кислоту. Лицо в язвах, в рытвинах, и руки такие же, и наверное, все тело… На алтаре – корона, скипетр, меч. В руке юноши появляется короткий кинжал из какого-то черного металла.