Олег Рипун - У каждого своя правда

Оруний, город Эрит.

Еще поднимаясь по лестнице, я увидел искомую дверь. Хорошая такая дверь. Старая, но еще довольно крепкая. В сочетании с хорошим замком, эта дверь могла бы претендовать на ярмарочных конкурсах, как самая надежная дверь в округе…

…Во мне проснулось мое прошлое: я уже взглядом знатока рассматривал одну из самых злейших преград для вора. Да, такая дверь не каждого недоброжелателя пустит. Я усмехнулся. И с удивлением заметил в себе волнение. Миг, и сердце стало учащенно биться. Миг, и во рту пересохло, будто у бездомного в жаркий день. Что случилось? Почему я испытываю чувства давно минувших дней? Ведь я уже не тот, кем был раньше. Я уже несу Добро. Я священник Дома Добра. Что же такое?

Я внимательно осмотрел дверь. Теперь к непонятному волнению присоединился праведный гнев. Мастер по обработке дерева был явно безумным! Ведь только сумасшедший смог соединить Зло и Добро воедино. На двери было вырезано по представителю противоборствующих сторон, которые, взявшись за руки, улыбались друг другу. И не было в их улыбках ни капли вражды. Это бред безумца! Такого попросту не может быть!

Я прикоснулся к представителю Добра и произнес молитву упокоения моего бога. Обычно произнося молитвы святого Антония, я успокаивался. Но сейчас это не сработало. Я еще больше разволновался. Какая-то смута… и еще что-то, закралась в мою душу. Какое-то непонятное предчувствие. Чего? Мысли об этом вызвали у меня страх. Опять же, страх пугающей неизвестности…

Вот оно! Неизвестность! Это всколыхнуло мои чувства! Я перевел дух. Постарался дышать глубоко и медленно. Немного успокоился. Все-таки не случайно я сейчас никак не решался открыть дверь. Я не боялся того, что она окажется закрытой. Нет. Она открыта. Стоит только повернуть ручку и войти… Я опять разволновался. Да что же это такое? Даже затряслись руки, что со мной такого никогда раньше еще не бывало. Все очень странно… К чему все эти предчувствия?

Последний раз я коснулся служителя Добра, вырезанного в двери, вздохнул и подготовился к тому, что просто было обязано на меня свалиться за этой дверью. Я ее открыл… Предчувствия не солгали. Я шумно выдохнул воздух. Прямо напротив двери вольготно восседал в кресле молодой парень. Он был одет в странную, не характерную для Эрита одежду. Но это объяснялось происхождением этого… нет, не человека, а бога. Я принял молитвенную позу покаяния. Да, это он, никто иной, как сам святой Антоний. Светловолосый и голубоглазый, с белой, нежной кожей, мой бог Добра.

– Встань, Оруний. Ни к чему эти условности! – спокойный голос Антония как теплый душ подействовал на меня. Я успокоился. Все плохие чувства разом схлынули в небытие. Но не на долго. Я обратил взгляд на собеседника моего бога. «Уф-ф» – теперь я нахмурился и еще больше рассердился – «Что может иметь общего мой бог Добра с этим лицедеем, Мартинием, богом Зла??? Сидят себе и мило беседуют, как два очень старых и добрых друга! Но это невозможно! Просто НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!!!! Бред безумца воплотился в жизнь!

Десятки лет они враждовали. Десятки лет их Дома боролись за свою веру. Десятки лет они искали отклики в сердцах людей и выбирали последователей своей веры. Я не могу поверить, что после всего этого они могут так просто сидеть за одним столом и мило беседовать. Нет. Я не хочу думать ни о каком перемирии. Что может быть общего у моего Добра с этим Злом? Ничего! Нет!». Эти мысли молниеносно проскочили в моей голове. Но они не успели сформироваться в какое-либо действие:

– Оруний, успокойся – чуть насмешливо произнес Антоний. Мне тогда показалось, что он знал, о чем я подумал, как впрочем, и ухмыляющийся Мартиний. О, боги! Вы сводите с ума! Антоний тем временем продолжал говорить:

– Настало время тебе кое-что объяснить. Так что, присядь.

Я сел в пустующее кресло и только сейчас заметил еще одного человека, присутствующего здесь. Именно он пододвинул ко мне кресло. Это был последователь Дома Зла – он был одет в темно-серую рясу Зла. И он ухмылялся, как и его бог. Но в его случае такая полуулыбка могла означать только одно: «я то уже многое чего знаю, а ты удивляешься, как дитя в первый раз увидевшее фокус шута».

Да, Оруний был до глубины души удивлен, поражен и он жаждал объяснений. Все его мировоззрения и образы начали рушиться. И только тихая, спокойная речь Антония могла успокоить землю, ушедшую из-под ног Оруния…