Вадим Олерис: Чародейка-2

— Все-то ты испохабишь, — укорил спутницу бард.

— Чойта? — не поняла чародейка.

— Своей логикой и физиологией пытаешься описать легенду и сказку. Приходишь с линейками и законами физики к чувствам и эмоциям, со штангенциркулем к прекрасному.

— Я продолжаю не понимать сути вашей претензии.

— Жизнь — она ведь чудеснее и прекраснее законов. Иной раз и небывалое бывает! А если и нет, разве не лучше, чтобы была жива мечта об этом небывалом? Чтобы можно было верить и мечтать о чудесах, не скованных законами логики?

— Я с этим не согласна, — тихо, но твердо ответила Лайза. — Реальная жизнь прекраснее любых выдумок, а верить ирреальным фантазиям бесполезно и даже опасно. И мне удивительно, что ты заговорил об этом. Ты, который считал, что реальность прекрасна сама по себе.

— Эх! — Саймон лишь махнул рукой досадливо на спутницу и продолжил смотреть на берег.

Через некоторое время пути обнаружилась небольшая бухта, прикрытая с двух сторон каменистыми мысами. Было похоже, что вода размыла середину большого скального массива, будто существовавшая изначально расщелина под бесконечными ударами волн расколола наконец этот массив пополам, образовав укромную заводь. А может, все было иначе — можно только предполагать, в результате чего образовалась такая бухта. Но, в любом случае, это было замечательное место для того, чтобы бросить якорь. С корабля отправили шлюпку, экипаж которой провел замеры глубин и проверил берега на предмет наличия враждебных форм жизни. Джан Ли вынужден был уступить разведывательному отряду право ступить на берег материка первыми. Лайза только усмехнулась, когда флибустьер посетовал на это.

Уже смеркалось, когда «Селин» медленно зашла в бухту и бросила якорь. Чародейка оглядела с палубы окрестности, посмотрела на уходящее за материк солнце и предложила до утра сидеть на корабле. Предложение это было сделано так, что экипажу не оставалось ничего другого, только принять его. Джан Ли распорядился выставить усиленные патрули и ушел спать. Лайза ушла на ют, где и провалялась всю ночь, глядя в небо.

Ранним утром Саймон, потягиваясь и зевая, вышел на палубу. Осмотрелся вокруг. На востоке занимался рассвет. Лучи Коара летели над волнами Западного океана, заливая рассветным золотом берега таинственного материка, корабль и людей на его палубе, заставляя барда щуриться и вспоминать строчки поэтов древности, посвященные волшебству рождающегося дня. Хотелось принять горделивую позу, желательно одевшись в белоснежную тогу, которая так к лицу вдохновенным поэтам, и, простерев вперед руку, приветствовать светило изящными рифмами, звучавшими на Лире сотни лет назад.

Однако прочие члены экипажа «Селин» оставались равнодушны к таинственной красоте восхода. По всему кораблю бегали люди, готовили шлюпки, что-то тащили. В шуме свистков и команд, за топотом множества ног, голос муз остался бы не расслышан. Поэтому Саймон лишь вздохнул и поискал взглядом чародейку. Лайза стояла на корме, облокотившись на фальшборт, и смотрела на восходящий Коар. Прежде чем бард поднялся к ней, девушка куда-то ушла.

И вот настал долгожданный момент — шлюпки с людьми отвалили прочь от борта и направились к земле, подгоняемые мощными взмахами многочисленных весел.

Одна за другой лодки вылетали на берег, скрежеща днищами по гальке. Флибустьеры выпрыгивали, стремясь как можно скорее коснуться земли. Хоть они и были морскими бродягами, которые отдали душу морю и пропитались взамен солеными брызгами, чувство безумной радости при виде земли жило в них. И только капитанский авторитет и слово чародейки удержало их на борту.

За неширокой полоской галечного пляжа начинался кустарник, покрывавший весьма пологий у подножия холм. Прорубившись сквозь заросли, экспедиция поднялась на гребень.

Зеленые волны простирались вокруг. Ослепительная зелень травы, разбавляемая иногда темно-зелеными пятнами кустов. Ярко-синее небо высоко надо всем этим. Холмы не позволяли оглядеть большое пространство, но почему-то казалось, что пейзаж вроде этого простирается далеко-далеко.

Поблизости от людей, в ложбинке меж двух холмов, находилась маленькая группа легкоузнаваемых животных. Коров. Пять черно-белых коров мирно паслись на зеленой травке. Животные были довольно упитанные, но без ошейников, колокольчиков, веревок — иными словами, никаких указаний на их принадлежность человеку.

Лайза трагичным жестом закрыла лицо рукой и покачала головой.