Виктор Федоров - Меч и щит

— Спасибо, но мне и здесь хорошо. Хватит с меня приключений в иных мирах, я и в этом проживу припеваючи.

Я посмотрел на каменного цверга с невольным уважением и вспомнил слова из кортонской летописи: «Малый рост сего мужа никак не соответствовал выказанной им наглости». Даже я, внук Валы, ни за что не осмелился бы разговаривать с ней в подобном тоне. Впрочем, судя по его виду, расплата за дерзость не заставила себя ждать. Что и подтвердили дальнейшие слова цверга:

— Лицо у нее потемнело, и она как будто еще прибавила в росте, нависла надо мной подобно башне. Она сделала еще один загадочный жест, словно помесила глину, и произнесла, чеканя каждое слово:

— Я могла бы просто раздавить тебя, как клопа, да неохота возиться с такой мелюзгой. Мне еще надо разделаться с обнаглевшими от безнаказанности богами. Но и отпускать тебя на все четыре стороны я не желаю: если каждый шаг в сторону я рассматриваю как побег, то топтание на месте — как провокацию. Ты сказал, что тебе и здесь хорошо? Так стой же здесь до моего второго пришествия и попробуй пожить припеваючи в теле каменного болвана!

И с этими словами она сделала еще несколько непонятных магических жестов и прочла заклинание на столь же непонятном языке. Я пытался помешать ей известными мне способами, но ничего не получилось, мои руки уже окаменели, и тогда я почувствовал настоящий ужас и громко закричал, и все кричал не переставая, пока она не закончила, да и тогда умолк только из страха, как бы она не лишила меня голоса, а с ним и последней надежды сбросить эти чары. Взглянув на дело рук своих, она удовлетворенно кивнула.

— Вот и стой теперь здесь в назидание всем, кто еще вздумает меня провоцировать, — молвила она. — А когда освободишься при моем втором пришествии, то, надеюсь, у тебя хватит ума в новом воплощении не дерзить старшим.

И, повернувшись, спокойно удалилась в сторону Пакчара. А я остался на этом бугре клясть и себя, и ее, и Орка. И всех баб и завистников, и даже своего учителя Хшайара, присоветовавшего мне ступить на этот роковой Путь. Так и стою с тех пор и лишь изредка развлекаюсь, отвечая забредшим сюда глупцам вроде тебя, ну а потом заставляя их отвечать мне. И если они не отвечают, то навсегда остаются в моей компании… Вот только, в отличие от меня, говорить они в каменном виде не умеют, и мне иногда совсем не с кем поболтать. Видимо, каменная глотка не может правильно произносить заклинания, и у меня вместо статуй получаются простые глыбы.

Как видишь, определить, кто я такой, затруднительно, легче сказать, кем я был: магом, демоном, ацаном. Но вот кто я ныне? Как меня теперь называть? Ты можешь на это ответить?

— Вполне, да к тому же не долго думая, — отозвался я, осторожно перевешивая пожны с мечом со спины на пояс, где я мог быстрее выхватить оружие. — Да ты и сам бы ответил, если б повнимательнее слушал собственный рассказ, ведь Вала уже дала тебе точное определение: каменный болван. Не вижу никакой надобности оспаривать ее божественную мудрость. Ну что, удовлетворен ты таким ответом на свой вопрос?

Окаменелый гном издал звук, напоминающий зубовный скрежет:

— Нет. Мой Вопрос еще не задан, ты лишь ответил с моей помощью на свой. И если ты все же кое-что мне разъяснил, то и твой правильный Ответ будет небесполезен для тебя, не говоря уж о том, что избавит от печальной участи твоих предшественников, по которым ты подходил ко мне. Итак…

— Спасибо, но я как-нибудь обойдусь, — вежливо поблагодарил я гнома. — Я и так здесь чересчур задержался.

Что было, между прочим, чистой правдой, поскольку я, заслушавшись болтливого истукана, не заметил, как наступил вечер.

Я повернулся, чтобы уйти, и услышал позади мерзкое хихиканье, а затем, едва спустившись с бугра, наткнулся на невидимую стену. Как будто усыпавшие поляну, да и весь этот лес камни собрались передо мной в непреодолимый пал.

Ладно, гном, не хочешь по-хорошему, пеняй на себя.

Птицей взлетев на вершину бугра, я выхватил меч и взмахнул им, собираясь снести голову коварному цвергу.

Ничего не случилось.

То есть меч ударил как положено, точно по каменной шее, но не оставил и царапины. Да и сам болван от моего удара даже не шелохнулся. Единственное, чего я добился своим ударом, так это нового взрыва мерзкого хихиканья:

— Да, ты не такой, как другие рыжие, хотя и похож на них. Орк был таким же лобастым и скуластым, с такой же ямочкой на тяжелом подбородке. Вот только глаза у него были другие — лиственно-зеленые… У тебя глаза скорее как у Валы, огненно-золотистые, да, цвета червонного золота. Ты, случайно, не ее потомок, а?