Виктор Федоров - Меч и щит

Больше причин для задержки не было, и утром третьего дня мы выступили в поход. Шли на рысях, пока не темнело, и ночевали не разбивая лагеря, а просто завернувшись в черные одеяла из верблюжьей шерсти, выданные по моему приказу всем воинам за счет казны (не буду уточнять, какими словами при этом обменялись мы с казначеем королевства). Шатер ставили только для королевы, сам я тоже спал на траве, завернувшись в одеяло.

К моему удивлению и облегчению, в седле ратники держались лучше, чем я смел надеяться. Хотя некоторые в первый же день так стерли себе задницы, что спать могли только на животе, большинство были деревенскими и ездили раньше верхом, хотя бы в ночное в детстве, и не забыли этих навыков. Правда, ездить они привыкли без седел, охлюпкой, поэтому лошади пострадали больше, чем люди. Устроив перед привалом смотр, я только головой покачал, глядя на спины несчастных животных и понимая, что трофейных коней придется отдать много.

Как бы то ни было, продвигались мы быстро, собирая по пути конную знать, успевшую прослышать о вторжении и поспешить на соединение с войском. Однако общая численность увеличилась незначительно.

В Медах мы не сворачивали и, хотя уже темнело, не давали отдыха коням и людям, пока не подъехали к Межумошкам. Там мы спешились и, даже не отведя лошадей подальше назад, как предполагалось по плану, без сил повалились на траву и уснули, кое-как завернувшись в одеяла. Во всяком случае, я поступил именно так. Утром я обнаружил неподалеку шатер матери, — надо полагать, телохранители королевы улеглись спать позже меня. Но это уже мелочи.

Несмотря на усталость, проснулся я рано, как и многие в нашем лагере. Увидев среди вставших барона Одо, я подозвал его жестом. Мы поднялись на небольшой взгорок и посмотрели на лагерь жунтийцев. Среди многочисленных разноцветных шатров не попадалось на глаза ни одного человека, только привязанные к кольям лошади. Я лишь головой покачал, дивясь самоуверенности Гульбиса. Тот настолько уповал на внезапность своего набега, что даже не выставлял на ночь часовых.

— Думаешь, пора? — полувопросительно обратился я к Одо.

Тот кивнул:

— Да. Пусть их разбудит пение наших боевых труб.

— Отлично.

Мы вернулись в лагерь и обнаружили, что мать уже распорядилась поднять лежебок и отогнать в тыл всех небоевых коней.

Затем я приказал воинам построиться в боевые порядки за взгорком, в виду жунтийского лагеря. Полторы тысячи гоплитов образовали фалангу в десять воинов глубиной, а на флангах я расставил по двести верховых стрелков вперемежку с тяжеловооруженной дворянской конницей.

Телохранителей матери я решил оставить в резерве на взгорке, откуда королева вовремя увидит, куда требуется прислать подкрепление. Там же, на холме, мы собрали всех тагмархов, чтобы отдать им распоряжения и напутствия перед битвой. Последнее я предоставил матери, и она сыграла свою роль блестяще. Ее слова «Ступайте, и пусть каждый выполнит свой долг», несомненно, попадут во все исторические труды. Но дальнейшие ее речи понравились мне гораздо меньше.

— А мы с принцем Главком будем наблюдать за ходом боя отсюда и в случае чего своевременно поможем.

— Минуту, — отставил я уже готовившихся разойтись по своим частям командиров. — Нам с Ее Величеством надо еще кое-что обсудить наедине. — И, решительно взяв мать под локоть, я чуть ли не силой увлек ее за пределы слышимости.

— Ты не можешь заставить меня торчать тут, словно пришитого к твоей юбке, под защитой телохранителей. Я уже не мальчик, и если меня назначили стратегом в этом походе, то я должен быть среди своих воинов.

— Возможно, я поспешила с этим назначением. Твои слова показывают, что ты еще не дорос до звания стратега. Вспомни, как действовал твой отец — он всегда руководил боем с какой-то возвышенности, а не бросался вперед на врага, размахивая мечом. И правильно — у каждого свое место в сражении. Гоплит — в рядах фаланги, его долг — стойко отражать натиск врага. Стрелки находятся чуть впереди по краям фаланги, конница — там же, охраняет стрелков в случае неприятельского натиска и преследует разбитого противника. А место полководца — позади войска, дабы видеть всю картину боя и перебрасывать войска туда, где они нужнее всего. Только мальчишка может думать, что полководец несется в бой на белом коне впереди всех.

Пока она холодно отчитывала меня, я чувствовал себя тем самым мальчишкой. Я б, пожалуй, уступил ей, как уступал всегда, тем более что ее доводы выглядели вполне разумными, но вот про отца и белого коня она упомянула зря. Тогда у меня действительно был белый красавец конь по кличке Светозар (с Угольком я встречусь только через год), и ее слова меня сильно уязвили.