Атли Гуннарссон - Конан и принц Зингары

К нам медленно подошел явившийся из ниоткуда высокий человек.

Длинная истрепанная коричневая хламида. Пыльный рваный плащ с наброшенным капюшоном. В левой руке тяжелый корявый посох, в правой — толстая книга темного переплета с застежками в виде сомкнутых человеческих ладоней. Лицо неизвестного прикрыто тряпичной маской.

Словом, зрелище ничем не примечательное. Я представлял себе Нергала несколько иным. Более величественным, что ли?

Мои неверные выводы о сущности незнакомца были тотчас опровергнуты им самим. Человек приблизился к алтарю, уложил книгу рядом с неподвижным Селадасом и уставился на нашу слегка напуганную компанию точками красновато светящихся глаз, мерцающих под капюшоном.

— Мое имя — Леук, — без предисловий сообщил таинственный пришелец. Голос бесцветный, безразличный и глухой. — Иногда меня называют Странником или Ловцом. Именуйте, как хотите, впрочем. Мне все равно. Я служу Великому, к правосудию коего вы взывали. Мальчик пока не прошел Врата и ждет своей участи. Если вы решили заступиться за него — говорите. Я передам сказанное Господину.

«Леук? — подумал я. — Имя знакомое… Откуда я мог слышать о нем?»

Память услужлива: мне не пришлось долго копаться в ее лабиринтах. Ответ пришел сам собой. Особенно мрачные и грозные легенды рассказывают о Мертвеце — самом верном и преданном слуге Нергала. Вот как повествует о нем «Синяя Хроника»: «Кто-то называл его Ловцом, кто-то — Стражем, некоторые предпочитали вычурное «Искатель утерянных истин», другие звали проще — Охотником, Вестником или Скрытным. Иногда за спиной слышалось оскорбительное «Вечный Мертвец» или «Ходячая падаль», но вскоре он разучился обижаться. Что они понимают, смертные, чьи жизни схожи со свечами, трепещущими на ветру? Кроме того, он действительно мертвец, с очевидным не поспоришь. Мыслящий, умеющий передвигаться и даже что-то чувствовать, но — мертвец. Покойник. Существо, обитающее на грани между жизнью и смертью, днем и ночью, не принадлежащее никому и ничему…»

Леук был связующим звеном между своим Господином и миром живых. Верный исполнитель поручений Владыки Теней, доверенное лицо самого Нергала; хмурый демон, надзирающий за миром живых, за сохранением равновесия между жизнью и смертью. Леук никогда не делал зла, но оставался в стороне и от добра — его, как и Нергала, интересовала только одна вечная ценность: Справедливость.

Но, разумеется, молва приписывала подземному демону (некогда являвшемуся самым обычным человеком, не то магом, не то некромантом, однажды заключившим с Нергалом некую жуткую сделку) огромное количество невероятно омерзительных деяний — люди боятся всего, что связано со смертью. Уверен, абсолютное большинство кошмарных баек неправдивы, а те, которые кажутся истинными — излишне предвзяты.

Я читал о Леуке в некоторых главах составленной отцом Хроники, и барон Хальк отзывался о нем сдержанно—нейтрально. Мертвый сам по себе, люди сами по себе. Остается надеяться, что Леук останется верен самой главной добродетели Смерти — беспристрастности.

— Почтенный, — Фрог неловко поклонился.

— Мальчик погиб случайно, во многом по нашей вине. Нелепая смерть молодого короля может поколебать равновесие мира и…

— Нет ничего случайного, — перебил Мертвый, одновременно расстегивая замки на книге.

— Ваши жизни — это череда предопределенных событий, которые вы неверно именуете «случаями». А к равновесию мира гибель Селадаса не имеет никакого отношения — лишь к равновесию политики.

— Те, кто любил его, будут страдать… — заикнулся я.

— Все люди страдают при телесной жизни. Это предопределено законами мироустройства, созданными Творцом Вселенной.

— Но ведь это мы виноваты! — громко сказал Гай, решившийся вступить в разговор. — Если бы не Фрог… не я и не Ротан, мальчишка остался бы жить! Спроси с нас за смерть молодого короля!

— Ты желаешь обменять у Справедливейшего жизнь Селадаса на свою? — хладнокровно поинтересовался Леук. — Это можно устроить. Согласен? Или дождешься решения Господина, который рассудит дело по вечным законам, ведомых лишь богам?

Гай смущенно затих и покраснел.

Книга раскрылась, и я начал догадываться, что вижу перед собой величайшую драгоценность всех Трех Сфер — знаменитую Книгу Судеб, сокровище Нергала, летопись, в которой описана жизнь каждого жившего прежде, живущего ныне и даже еще не родившегося. Интересно, зачем явившийся на зов смертных Леук принес с собой магический фолиант?