Грегори Арчер - Конан и пророк Тьмы

Великий Магистр Орландар был последним из таких избранных. Все братья в Ордене уверены, что служат делу возвращения господства Древних в изначально принадлежащем им мире; и только Орландар знал, что открыть Старой Расе вход на Землю — это еще полдела: необходимо также не допустить вторжение Черных Сил, что тут же хлынут в образовавшуюся щель меж временами. И только с помощью Шлема, того самого Шлема, который будет венчать голову главнокомандующего Армии Древних, можно закрыть Врата, остановить демонов на пороге Земли, ввергуть их воинство обратно в бездну.

И вот — что-то пошло не так.

Тот, кто должен был возглавить Войско Древних, мертв, тот, чья смерть должна была открыть Врата, выжил… да еще и унес с собой Шлем.

Сейчас все сто двадцать три члена Ордена, кроме самого Орландара, переодевшись в обычные одежды, наводняют город и, используя особое заклинание, которое они выучили еще при обряде посвящения и текст которого повторяли, как молитву, еженощно, рыщут по улицам и закоулкам Вагарана в поисках злосчастного Шлема. Конечно, со временем пропажа будет найдена и доставлена в монастырь… но что произойдет за это время? Как поведут себя Древние, вновь обретшие на Земле плоть, разум и свободу, но лишенные командира? И, главное, что предпримут силы Мира Демонов, поняв, что один из гладиаторов, а именно их отпрыск, погиб и Врата все еще открыты?

Того, что кто-то из членов Ордена воспользуется Шлемом, Магистр не боялся: каждый в монастыре твердо верил — надев сей магический головной убор, после того как появятся Древние, он будет немедленно умерщвлен — столь губительной для простого смертного была сила Мрака, орудием и инструментом которой служил Шлем Древних…

Близилась полночь, время, когда мощь Тьмы и Зла возрастает неимоверно. И если до наступления полуночи Шлем не будет найден… Орландар даже боялся подумать о том, что тогда произойдет.

Затрещали сучки. Совсем рядом раздалось бормотание. Показались кувшин и кружка, следом — уки, раздвигающие кусты. Из зелени выплыла голова, украшенная поношенным тюрбаном.

Человек сообразил, что что-то случилось, уже лежа распластавшись на земле, а ведь до этого ему зажали рот, вырвали из рук кувшин, перекувырнули в воздухе и аккуратно уложили на траву, придавив грудь коленом и приставив к горлу клинок — но все произошло столь стремительно, что незнакомец и понять ничего не успел.

— Жить хочешь, приятель? Тогда будь тихим и послушным,— пророкотал сверху мужской голос.

Лишившийся кувшина человек тряхнул головой, тем самым приводя мысли в движение, вгляделся в обладателя голоса и непроизвольно заскулил — громко, печально и безутешно.

— Ни звука, приятель. Последнее предупреждение.

Пальцы, в которых чувствовалась пугающая сила, сдавили кадык поверженного незнакомца. Из его глаз хлынули слезы, рыдания сотрясали грудь.

— У него вино в кувшине,— сообщила амазонка, понюхав содержимое глиняного сосуда.— Дай ему выпить, пусть успокоится.

Успокоение пришло только после второй кружки и десятка пощечин. Дыхание выровнялось, водопад слез иссяк, зубы перестали выбивать дробь о глиняный край кружки — пленник очухался.

— Приятель, я не буду с тобой возиться, как с капризной девчонкой. Тебя прирезать следует, как и всех жителей этого вонючего городишки. Но ты можешь попытаться и заслужить жизнь. Ты кто такой?

— Фагнир я. Приказчик знаменитого купца Махара. Вот его дом.— Незнакомец смотрел на Конана снизу вверх заблестевшими глазками, которые покидал страх. На щеках его заиграл румянец.— А ты, что ли, тот самый гладиатор, о котором все уши прожужжали? По приметам подходишь. Сбежал, что ли?

— Нет,— ответил киммериец.— Отпустили за примерное поведение.— Он повернулся к женщине.— Осмелел. Вино, должно быть, славное.

— А как насчет еще кружечки? — спросил тот, от горла которого Конан только что убрал меч.

— Я ее тебе в глотку затолкаю, смрадная хорайская вошь, если будешь много болтать. Кто еще есть в доме?

Угроза гладиатора, сменившего насмешки на суровость, подействовала — к любителю вин из кувшинов вновь вернулся испуг. И он поспешил с ответом:

— Только женщины. Жены купца Махара. Две их у него. И дети. Пятеро. А может быть, шестеро. Нет, вроде пятеро. Салмон — раз, Кушанагир — два…

— Хватит детей. Где сам купец?

— На арене. На тебя пошел полюбоваться. Не вернулся. Почему-то. Ты здесь — его нет.

— Другие слуги, приказчики?