Грегори Арчер - Конан и алтарь победы

— Я остановлю тебя,— сказал Конан, поднимая меч. — Еще посмотрим, за кем останется победа.

— Поздно. Слишком поздно,— С этими словами колдун медленно поднял над головой руки и, сжав рукоять кинжала обеими ладонями, так же медленно опустил их.

Клинок вошел точно в сердце маленькой девочки, распростертой у ног Блармица. Девочка громко вскрикнула но крик тут же оборвался. Тельце ее затрепетало и замерло.

Откуда-то с потолка сорвалась ветвистая молния и с оглушительным шипением вонзилась в макушку колдуна. На миг все вокруг осветилось полуреальным голубым светом; когда же вспышка угасла, Блармиц, невредимый, неторопливо встал с колен. Теперь он казался — казался ли? — выше ростом и шире в плечах.

— Вырванное в полнолуние сердце черного петуха и хрустальный шар в серебряной оправе, которой никогда не касалась рука смертного, обезопасили меня.— Десятикратно усиленный голос его гремел под сводами зала, и жуткий гул вторил его словам.— Изнасилованием и убийством невинной девочки я оборвал связь Талисмана с силами, что поддерживают Равновесие Мироздания. Корона, изготовленная из добытого в самом центре Карпатских гор серебра, наделяет меня властью над ним. Мощные заклинания, составленные моим учителем, магом Даргордом, принуждают его служить мне. Таким образом, теперь кристалл принадлежит мне, и только мне. Ты опоздал, варвар.

В первое мгновение киммериец ощутил леденящее кровь бессилие. Юный воин против всесильного колдуна, старый меч против непобедимой Черной магии — как, каким образом он может остановить врага? И неоткуда ждать помощи… Но потом нерешительность его захлестнуло мутной волной ярости, и на этот раз Конан не стал сдерживать ее. Не для того он замерзал в горах, погибал от жажды в пустыне, задыхался в ядовитых испарениях болот и тонул в морской пучине, чтобы в самом конце путешествия какой-то колдун, возомнивший себя Владыкой Мира, разрушил все его планы, все, к чему он стремился!

В два прыжка оказавшись около Блармица, Конан поднял меч… И неожиданно был отброшен назад невидимой стеной, выросшей из круга крови. Блармиц поставил вокруг себя магическую защиту!

Изо всех сил Конан опустил свой меч на невидимый барьер. С треском посыпались искры, по стене побежали радужные разводы, но она выдержала удар. Раз за разом киммериец обрушивал оружие на преграду, и вот наконец она начала поддаваться… Там, где острое, как бритва, лезвие оставляло свой след, появлялось багровое свечение; разрывов в защите становилось все больше. Почувствовав это, Блармиц резко повернулся к Конану. Лицо его было искажено, и не только гневом: северянин с ужасом заметил, что подбородок колдуна вытянулся вниз, до самой груди, на месте носа образовались две неровные дыры, а выпученные фосфоресцирующие глаза переместились на виски. Глаз Бога изменял внешность противника!

— Ты мешаешь мне,— вырвался зловещий хрип из бочкообразной груди колдуна. Он поднял тощую руку с неимоверно удлинившимися пальцами; крайние фаланги ярко вспыхнули, и в сторону Конана понесся комок фиолетового тумана.

Киммериец едва успел пригнуться. С грохотом на тысячи осколков разлетелась колонна, в которую угодил сгусток. Жуткий гул усилился до невыносимого воя. Излучаемое Талисманом сияние резало глаза, скрадывало очертания предметов, изменяло перспективу. Но в стене, воздвигнутой Блармицом, уже зияла очерченная пурпурной границей брешь. В нее и устремился варвар, единственным желанием которого было остановить врага. Когда он миновал границу из крови, в лицо ему ударил зловонный ветер, мириадами отравленных стрел пронзив его плоть и душу: Талисман, подчиняясь чужой воле, с трудом обрывал нити, в течение двухсот пятидесяти лет связывавшие его с этим местом и с этим временем. Конан заметил, что и колдун покачнулся от удара волшебного урагана; одежды его, уже расползающиеся под напором трансформирующейся плоти, затрепетали, подобно крыльям ворона. Блармиц взмахнул руками, и тут же рядом с ним появился его двойник — прежнего, человеческого облика. Чудовище же вновь повернулось к Талисману Глаз Бога и двинулось к нему сквозь завывающий ветер, которому вторил гул потревоженной реальности.

— Ты настырен, варвар,— холодно улыбнулся двойник.— Это хорошо. Так игра становится интересней. Правильно, что я не убил тебя там, на перевале. Давай же, попробуй совладать со мной! — И он угрожающе поднял руки, в которых неизвестно откуда появился сверкающий меч.