Дерек и Мардж примолкли – одно это уже удача! – и тихонько расположились в гостиной.
– Это, – шепотом спросила мисс Пек, – ваша супруга?
– Бывшая.
– Ааа… извините, я не…
– Ничего особенного. Такие вещи случаются чаще, чем принято думать. Слишком разные взгляды на то, что лучше для ребенка. Ну и, разумеется, носки. Все разводы, по существу, из-за брошенных где попало носков.
Теперь, озирая старую гавань, все эти немодные вещи, купленные десятки лет назад, салфетки и занавески, я отчетливо видел, что мне никогда не было здесь места. И мне понадобилось столько времени, чтобы это понять?
Появилась Драговица, неся поднос с чашками. Я помог ей с тяжелым чайником. Мардж робко потянулась за печенинкой, а Рохля прикинулся невидимым и неслышимым. Говорить было не о чем, и мы некоторое время маялись, пока нас не спасла хлопнувшая входная дверь.
– Ну, – вскинулась Драговица, – как?
– Привет, мам. Билет восемьдесят третий. Я зашел в час сорок. Ой… здравствуйте.
– Восемьдесят третий, – кивнула Драговица. – Час сорок. Ну иди, учи восемьдесят третий.
Мусик поспешно скрылся в своей комнате. Толстоват парень. Уже сейчас толстоват, а что дальше будет?
– Зря ты это, – вздохнул я, понимая, на что обречены все мои возражения. – Он у тебя хоть раз сам за себя ответил?
– Не вижу в этом никакой необходимости, – рыкнула Драговица. – Ничего плохого я не делаю.
– Простите? – это Дерек в первый раз подал голос. – А что именно вы делаете?
– Она исправляет случившееся, – мрачно ответил я.
– Как это?
– Отматывает назад. Не спрашивай, как. Это врожденное. Как исчезновения у мисс Пек. Вот и сейчас, как я понимаю, парень завалил экзамен, но духом не пал. Выучит нужный билет, и вперед, к светлому завтра. Ты бы хоть подумала, зачем троллю диплом? Или ты не знаешь, как в этой жизни все устроено?
– А изменится что? Квоту введут, к примеру, на государственные должности для меньшинств? А Мусик-то и вот он! Ты никогда не думал о будущем!
– Вы что же… – едва шевеля губами, сказала Мардж, – меняете реальность?
– Реальность понятия не имеет, что ее поменяли. Если бы вы, барышня, могли исправить какую-нибудь ошибку, вы бы удержались?
Мардж, которая до недавнего времени не давала себя труда удержаться, чтобы не обворовать супермаркет, закрыла рот.
– Я категорически против любой уголовщины, – задумчиво произнес Дерек. – Уже потому хотя бы, что ни в коем случае нельзя светить Мардж. Штурмовать железную стену, поплевав на пальцы, я тоже, честно говоря, не готов.
– А вот на это, – томно промолвила мисс Пек, – я бы посмотрела.
– Единственный способ вытащить Ландыш из лап баньши – сделать, чтобы ее никогда там не было.
– Отмотать на три года и обучить Гедеона практическому заклинанию «только не сегодня»? Или лучше – жену Гедеона?
Рохля против воли фыркнул.
– Нет, я не настолько радикален. Всего лишь подобрать ее прежде, чем это сделает социальная служба. Мэм, вы согласитесь помочь?
– Эээ… – Драговица, кажется, дар речи потеряла. – Так то ж я для себя. То ж никого не цепляет. Капелька к капельке, волосок к волоску…
– Дерек, вертать время вспять – покруче уголовщины, – намекнул я. – А ну как сделаешь непоправимое?
– Как справедливо заметила леди, реальность изменения не увидит. Темпоральный шок примет на себя только тот, кто пойдет. Остальных теоретически зацепит причинно-следственной связью, но… Я видел ребенка. Ничтожнее существа я не встречал. Вытащить ее, или забыть о ней – для реальности значит меньше, чем на бабочку наступить. Все, что будет сделано или не сделано по этому поводу – только вопрос личной совести. Совесть подвигает нас на поступок, а значит – является учитываемой силой в причинно-следственной цепочке.
Мардж громко хлопнула ресницами.
– А если кому-то от этого будет плохо?
– Или хорошо, с равной вероятностью, или никак. Я склонен попробовать.
– А если… а если это коснется нас?
– Если все получится, исчезнет причина, по которой мы все здесь сидим. Реннарт?
– Я помню, – сказал я, – однажды тебе вусмерть захотелось попользоваться военно-транспортным драконом…
– И я, – пискнула мисс Пек. – Я ведь действительно не предлагаю вернуться назад на сколько-то лет. Одна неделя. Чем короче и неразветвленнее цепочка, тем меньше флуктуации. Коли уж я набрел на рояль в кустах, так хоть собачий вальс на нем сбацаю.
– Ты не понял, – сказала Мардж. – Вдарит не по Гедеону. Гедеон – что, он всего лишь не потеряет ребенка и будет устраивать свою жизнь, как может. Сильнее всех зацепит тебя и меня. Ты не повторишь всю эту неделю в точности, не скажешь всего, что сказано, и не сделаешь всего, что сделано. Ты… ты понимаешь, как все хрупко? А… а давай, я пойду? – нелогично завершила она.
Читать дальше