Роман Казимирский: 988

– Да, – кивнул историк, с удивлением отмечая про себя, что медовуха, несмотря на отсутствие градуса, с неожиданной силой ударила ему в голову. Теперь ему не казалось странным состояние Антипа – выпив совсем немного, он уже чувствовал, что у него начинает заплетаться язык.

– А если там никто тебя не признает? – обратился к нему Курьян, который все это время с интересом прислушивался к беседе.

– Тогда… Не знаю.

– Вот что, – ударил кулаком по столу староста. – Никуда тебе ехать не надо. В Киеве тьмы три народу, так что ты там просто сгинешь. А к князю тебя в таком виде, ясно дело, не пустят – больно ты на шлынду похож, там таких не терпят.

– На кого? – не понял Марсель.

– На бездельника. Ты уж не обижайся, но что это ты на себя нацепил?

– Ну, что есть, – пожал плечами историк, подумав, что, раз уж разговор пошел в этом направлении, то не стоило отрицать очевидного факта – для местных он выглядел более чем странно.

– А на ногах что это у тебя? – Михайло опустил взгляд под стол и озадаченно нахмурился. – Нет, обувка, конечно, добротная, ничего не скажешь. Но в такой особо не побегаешь. Странные башмаки, ничего не скажешь.

– Что это ты, Михайло, гостя своего все стыдишь? – осуждающе покачал головой Курьян. – Это не так, то не эдак. Взял бы да одел его по-человечески, небось, не обеднеешь.

– А что? – староста поднял брови, словно удивляясь, как это ему самому не пришла такая мысль в голову. – И одену.

– Нет, что ты, – замахал руками Марсель. – Я никого не хочу беспокоить.

–Молчи, дурак, – Курьян пнул его под столом. – Знаешь поговорку? Дают – бери, бьют – беги. Сейчас тебе дают, причем по доброй воле, хоть и на пьяную голову.

Тем временем хозяин поднялся из-за стола и поставил перед собой историка, причем оказалось, что они были примерно одного роста.

– Что ж, найдем что-нибудь, – наконец, проговорил староста. – Мелковат только ты, дружок, но ничего, мало – не много, нарастет.

Услышав, как вокруг него загоготали мужики, Марсель смущенно заулыбался, дав еще один повод для всеобщего веселья.

– Ты посмотри, как застеснялся, – покатывались гости. – Прям девка на выданье. А может, ты того… Не про баб, может, а?

– Кто? – не понял сначала историк, а когда до него дошел смысл этого слова, резко выпрямился и искренне возмутился. – Я?! Да никогда!

– Не слушай этих зубоскалов, – Михайло хлопнул покрасневшего Марселя по плечу. – Вижу, что ты правильный мужик. Пошли, подыщем для тебя рубаху и порты. Может быть, и поршни подходящие найдутся.

Уже спустя несколько минут историк очень пожалел о том, что рядом не было зеркала – скорее всего, он выглядел потрясающе. Правда, одежда была ему немного великовата, но вопрос со слишком широкими штанами легко решился с помощью шнурка – гашника, как его назвал хозяин.

– Ну, вот, – Михайло окинул взглядом гостя и остался доволен. – Теперь и ты стал похож на человека.

– Даже не знаю, как благодарить тебя, – Марсель с интересом разглядывал изящную вышивку на своей рубахе.

– Забудь, – отмахнулся староста. – Вернемся к столу.

Появление обновленного Марселя вызвало одобрительный гул. Каждый из присутствующих счел своим долгом подняться и одобрительно похлопать его по спине, причем некоторые делали это так усердно, что после нескольких таких дружеских шлепков историк с трудом удержался на ногах.

– Всё, оставьте человека в покое, – прикрикнул на гостей Курьян, заметив, что его протеже того и гляди полетит вверх тормашками, и отступил на пару шагов, разглядывая его новый наряд. – Красота!

Чувствуя головокружение, Марсель с трудом добрался до своего места и почти упал на лавку. Увидев, что Михайло снова наполняет его кубок, он попытался протестовать:

– Мне хватит! Я и так уже плохо соображаю.

– У нас не принято отказываться, когда наливают, – внушительно произнес Курьян. – Во-первых, мы всегда это делаем от чистого сердца. И, во-вторых, случается это так редко, что глупо не воспользоваться.

– Так уж и редко? – доцент сделал слишком большой глоток и икнул.

– Да уж не часто. Сейчас самый сезон заниматься посевными работами – ручейник выдался в этом году на диво теплый, так что, сам понимаешь, дел у нас достаточно. И лишние руки не помешали бы, кстати.

Несмотря на все усиливающийся шум в голове, Марсель понял, что речь шла о нем. Перспектива присоединиться к этим милым людям неожиданно показалась ему не такой уж и дурной идеей, и историк с трудом сдержался, чтобы тут же не дать согласие. Однако ему удалось вовремя взять себя в руки, и он попытался собраться с мыслями. Хоть и не сразу, но ему все же удалось это сделать. На самом деле, какой из него, к примеру, землепашец? К тому же доцент никогда не интересовался тем, что, собственно, выращивали древние славяне, и теперь сильно жалел об этом. Тем не менее, он решил уточнить этот момент.