Роман Казимирский - 988

– Нужно было рассказать все давным-давно. Тогда многих бед удалось бы избежать.

– Ну, скажешь тоже, – Курьян вдруг рассмеялся, но, тут же спохватившись, с виноватым видом оглянулся на Меланью. – Рассказал бы раньше, никто бы тебе не поверил. Решили бы, что ты медовухи перепил, или что бешеная собака тебя покусала. Вот только Марселем я тебя все равно звать не стану, уж извини. Как по мне, так Баламошка тебе больше подходит.

– Называй, как хочешь, брат!

Марсель с благодарностью взглянул на друга, но в этот момент Меланья, которая успела переварить услышанное, подняла руку, призывая их к тишине, и заговорила:

– Мне все равно, как тебя называют твои друзья: Марсель, Кирилл, Баламошка – все это не важно. Скажи лучше вот что. Если я правильно поняла тебя, это Кирилл был многим обязан моему жениху, и это он не хотел его отпускать. Ты же сдержал слово, данное не тобой. Мой глубокий поклон тебе за это. Но теперь Муса нуждается в друге, который пошел бы ради него на смерть. Я верю, что он бы сделал это для тебя, пусть по незнанию и принимая тебя за другого.

– Можешь не продолжать, – Марсель с готовностью кивнул. – Я сделаю все, что от меня зависит. Но что я могу? И что, по-твоему, здесь произошло?

– Для того чтобы понять это, не нужно быть семя пядей во лбу, – женщина кивком поблагодарила собеседника за добрые слова, после чего села на лавку и погладила любимого по голове. – Ты ведь говорил только что о том, что тот волхв точит на тебя зуб. Что ему нужно от тебя?

– Ясно, что, – нахмурился историк. – Чтобы я отступил и не мешал ему творить зло.

– Такое уж и зло? – Меланья прищурилась и смерила собеседника испытывающим взглядом.

– Я не уверен в его намерениях, – объяснил Марсель. – Но мне известно, к чему это приведет нас. Владимир погибнет, эти земли будут завоеваны чужаками, сами волхвы будут уничтожены… Я не могу сказать точно, когда именно это произойдет, но, судя по тому, что мне удалось выяснить, очень скоро. Возможно, уже происходит.

– Почему ты так думаешь?

Морщась от неприятных воспоминаний, историк рассказал об ужасе, свидетелем которого он стал недавно. Женщина внимательно выслушала его и, шикнув на Курьяна, который принялся вздыхать и причитать, обратилась к Марселю:

– Ты, похоже, человек неиспорченный.

– Не понимаю, к чему ты это мне говоришь…

– Иначе бы сразу все понял, – Меланья грустно усмехнулась и провела по лицу рукой, словно пытаясь снять с него невидимую паутину. – А так ты до сих пор гадаешь о том, кому это было нужно. Христиан зачем-то приплел.

– Все равно не понимаю.

– Да волхв этот твой и затеял все, – мрачно бросила знахарка. – И не смотри на меня такими телячьими глазами. Подумай сам хорошенько, и поймешь, что я права.

– Не может этого быть! – Марсель, наконец, справился с изумлением и неожиданно для самого себя вступился за своего противника.

– Мне и самой не нравится такой поворот, не сомневайся, – Меланья встала и прошлась по комнате. – Я бы, пожалуй, предпочла, чтобы ты оказался прав. С греками или византийцами мне было бы проще справиться, а тут другое дело. Теперь вся надежда только на тебя.

– Но зачем ему это нужно?

Историк продолжал сомневаться – требовалось что-то большее, чем пустые предположения. Он никогда не был адептом ни одной мировой религии, и язычество, пожалуй, было ему ближе остальных по своей системе ценностей. Ученый всегда считал, что если ему пришлось бы выбирать между верованиями, он, скорее всего, остановился бы на самой простой и максимально приближенной к природе. И теперь, услышав мнение знахарки, мужчина автоматически воспротивился ее словам.

– Но в том, что на Мусу напали волхвы, ты хотя бы не сомневаешься? И то ладно. А остальное… – Меланья остановилась и бросила на историка такой взгляд, что тот непроизвольно попятился. – Я раньше все гадала, откуда ты такой положительный взялся. Даже подумала было, что там, в Византии, все такие – добрые да ладные. Но теперь мне все стало ясно. Не знаешь ты нашего мира, оттого и меряешь всех по себе. Для волхвов нет ничего хуже того, чтобы уступить свое, исконное, чужакам. Они считают, что эта земля принадлежит им. И раз уж кому-то из жрецов стало известно о том, чем все обернется, то можешь быть уверен в том, что они на все пойдут, чтобы предотвратить это.

– Даже на убийство своих же? – поразился Марсель, покосившись на Курьяна, который стоял рядом с хмурым видом и, похоже, был согласен со знахаркой.