Роман Казимирский - 988

Окончательно придя в себя, историк вернулся в исходное положение, но решил пока не использовать новые способности, а попытаться разобраться во всем самостоятельно. Нужно было отдать Ведагору должное – он старательно замаскировал свои прошлые и нынешние поступки, и если бы не помощь извне, Марсель никогда не увидел бы всего того, что ему открылось. Вспомнив о силе, которой наделила его престарелая версия Лады, он вдруг усомнился в том, что она хотела именно этого – разве что она полностью разочаровалась в своей вере или поняла, что другого выхода попросту нет. Так или иначе, но ученый больше не воспринимал этот пресловутый «сосуд жизни» как что-то разумное – скорее, это было похоже на некий накопитель информации, который к тому же располагал мощным энергетический полем, способным защитить его обладателя, но не делавшим его неуязвимым. Тем не менее, это был огромный источник силы, обладатель которой был способен на многое. Во всяком случае, если речь шла о противостоянии с волхвами, которые использовали тот же ресурс.

Ведагор не был первым. Более того, он не входил даже в первую десятку. Однако по странному стечению обстоятельств ему удалось стать едва ли не лучшим вместилищем для тайных знаний, которыми он воспользовался по собственному разумению. С каждым годом расширяя свои горизонты, он постепенно возвышался над остальными, пока, наконец, не стал самым выдающимся из волхвов. Избавившись от необходимости отчитываться перед своими недавними наставниками, жрец принялся выстраивать ту реальность, которая казалась ему единственно верной. И, возможно, все закончилось бы его безоговорочной победой, если бы не досадный промах, который он совершил. Этом промахом стал Марсель. До поры до времени он полностью соответствовал ожиданиям Ведагора, который, подобно кукольнику, то и дело дергал за нужные веревочки, манипулируя своим подопечным, но в один прекрасный момент что-то пошло не так. Возможно, дело было в пресловутой свободе выбора, которым воспользовался Баламошка – и с тех пор все пошло наперекосяк. Владимир вспомнил о своих амбициях великого полководца, Лада начала сомневаться в словах учителя, который и сам стал совершать одну ошибку за другой. И вот к чему все это привело – тот, кто должен был исполнить свою роль и навсегда исчезнуть, растворившись в котле переписанной истории, сам стал представлять огромную силу, и с ней теперь приходилось считаться.

Марсель видел, что случилось с Ладой, и теперь ему было понятно, почему не удалось связаться с ней – девушка была заперта в собственном подсознании и мало чем могла помочь ему. Хорошо еще, что жрец не причинил вреда друзьям Баламошки – возможно, он просто не посчитал их достойными внимания. Однако, вспомнив об этой части своей жизни, ученый нахмурился: что бы он сделал на месте Ведагора? Ведь если волхв поймет, что больше не может управлять им, то, скорее всего, постарается найти рычаги давления. Курьян, Михайло, Муса, Маруся – все они были дороги Марселю, и он с ужасом представил себе, что может стать причиной их гибели. Не оставляя себе времени на сомнения, мужчина поднялся на ноги и, круто развернувшись, быстрым шагом пошел в направлении Триполья. Прикидывая в уме время, которое должно уйти на дорогу, он с сожалением подумал о том, что многое отдал бы за велосипед. Впрочем, даже раздолбанная повозка с парой лошадей оказалась бы очень кстати. Интересно, как Ведагор умудрялся так быстро перемещаться в пространстве? Может быть, и он может так же? Остановившись на несколько секунд, ученый постарался решить эту проблему, но, не имея практических навыков, вскоре был вынужден признаться себе в том, что понятия не имеет, как это сделать, и продолжил свой путь. Несмотря на страх, который подгонял его, Марсель все еще надеялся на то, что жрец был не таким плохим, как он о нем думал. Хотя слова «хороший» или «плохой» не отражали всю глубину личности его противника. Скорее, речь шла о человечности или ее полном отсутствии. Так, беседуя с собой, чтобы не погружаться в сплошной негатив, ученый медленно, но верно приближался к селищу, успевшему стать для него родным.

Если бы Лада увидела своего учителя, то решила бы, что тот сошел с ума. Обычно степенный старец бегал по своей комнате, бормоча проклятья и размахивая руками. Он то останавливался, замирая на месте и обдумывая какую-то мысль, то возобновлял свои безумные метания. До своей внезапной встречи с человеком из будущего он, принимая во внимание все сказанной Ладой, тем не менее, надеялся на то, что этому лже-церковнику не удастся разобраться с той благодатью, что на него свалилась. У него даже появилась шальная мысль о том, что, возможно, его ученица что-то напутала по скудоумию, приняв желаемое за действительное. Однако теперь ему было совершенно ясно, что сбылись худшие его опасения – более того, он в очередной раз дал маху и не смог вовремя закрыться. Теперь ему оставалось только гадать, сколько его тайн успел освоить ученый.