Надежда Орлова - Невесты Тумана

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Стерпится — слюбится…

Народная мудрость.

— Габриэла! Габриэла!

Мужской голос разносился над дворовыми службами. Ответа не последовало. Ещё не старый, но здорово потрёпанный жизнью мужчина сошёл со ступенек каменного дома. Грязь чавкнула под сапогами, мужчина поскользнулся и чуть не упал. Выругавшись, он направился к изгороди за конюшней. Оттуда хорошо было видно полоску леса на перекрестье дорог, "дикое "кладбище, где хоронили некрещёных и мертворожденных младенцев и самоубийц, и крохотную лачужку, готовую развалиться от малейшего дуновения ветерка, но между тем стоявшую в таком виде последние…

Джейкоб (так звали мужчину), почесал лысеющую макушку, вспоминая, сколько же прошло лет с тех пор, как появилась в их краю Катлина. Габриэле весной шестнадцать, значит, и Катлина тут живёт почти столько же? Надо же, как быстро время-то…

Его раздумья прервал девичий голосок:

— Бегу-у-у-у!

Джейкоб увидел на фоне леса светлую размытую точку, которая приближалась и с каждым шагом делалась всё чётче и чётче. Вот уже можно было разглядеть тонкую фигурку в мешковатом платье. Вот она подбежала совсем близко, забралась на изгородь и чмокнула отца в колючую щеку.

— Да, па!

Отец напустил на себя строгий вид и пустился в расспросы:

— И где это ты шастала?!

— Па, ну ты же сам разрешил!

— Я тебе разрешил туда ходить, иногда, а ты, я вижу, и жить там согласна! Матушка переживает…

"О, да, эта переживает! Если бы я померла, так она на радостях плясала бы на моей могиле! "— злобно подумала Геби, но промолчала.

Её отец женился на этой вздорной тётке, позарившись на богатое приданое, которое было наградой тому, кто решится на столь опасный шаг: характер у мисс Вилсон был под стать разъярённому льву, что сильно снижало её цену на "рынке невест ". Только Джейкоб Смит, к тому времени уже вдовец с двухлетней Геби на руках, переговорил с мистером Вилсоном — её отцом, а потом пришёл, схватил её за руку, не слушая возражений и проклятий, сыплющихся на его голову, и просто повёл под венец. Спустя год она родила Джейкобу двух сыновей, но один умер, когда ему было полтора года, а второй погиб в прошлом году, упав с коня. И Джейкоб, и мачеха были уже слишком стары, чтоб родить ещё одного наследника, поэтому мачеха срывала всё зло на ни в чём не повинной Геби.

Разговор возле изгороди был прерван топотом лошадиных копыт и мимо них пробежал огромный рыжий конь с хомутом на шее. За ним по земле волочились сломанные оглобли, которые время от времени задевали его задние ноги, от чего конь взбрыкивал и, прижав уши, бежал ещё быстрее. А за взбесившимся животным, держась за вожжи, по земле, по камням и лужам, то на спине, то на животе, мотался парень с конюшен. Геби взвизгнула, Джейкоб выругался… Парень разжал руки, судорожно сжимавшие вожжи и остался неподвижно лежать на грязной земле. Джейкоб, не переставая ругаться, бросился вслед за конём. Со стороны конюшен уже бежали несколько человек, двое из них подбежали к пареньку и, подняв на руки, унесли с дороги. Геби ринулась за ними.

— Несите его в дом!

Люди обернулись. По толпе прокатился шёпот:

— Хозяйская дочка…

— Её ведьма учит…

— Но она может помочь…

— Пусть лучше он умрет без греха, чем примет помощь дьявола…

— Сходите за священником…

— Жалко Пита, хороший был конюх…

Геби стояла, словно оплёванная. Она может его вылечить, а они… Да кто они такие?!

— А ну, делайте, что велено! Вы всего лишь слуги, и не вам указывать, что мне делать. Ты! — она обратилась к стоящему рядом слуге: — Принеси с кухни тёплой воды… Где моя корзина? Принесите корзину…

Пит лежал на лавке. Очевидно, ни у кого не возникало сомнений в дальнейшей судьбе юноши. Геби сняла кусок полотна c корзины, обмакнула его в воду и стала аккуратно промокать ссадины и раны на лице юноши. На верхней губе окровавленный пушок, нос разбит, кожа во многих местах содрана, все раны забиты грязью… Придётся повозиться!