Александр Григорьев - Шондар. Горизонты магии

– Лан, а кого там головной подобрал? – Махнув рукой в сторону первой повозки, Крам с любопытством посмотрел на брата.

– Кто же его знает? – Припоминая вчерашнее происшествие Лан, нахмурился.

Однообразие дороги, тогда прервал окрик головного, несколько мужиков, а в их числе Лан поспешили к нему. В подлеске лежал человек, без одежды и еле живой. В глаза бросилась обожженная кожа. Пузыри от ожогов покрывали кисти рук, ноги, но сильнее всего пострадала грудь; почти черного цвета, кровоточащее пятно струпом покрывало почти всю переднюю поверхность грудной клетки. На бивак, тогда встали пораньше, подобрав путника, на этом настояла деревенская знахарка. Она подвязалась идти с ними, якобы, и у нее в Северине тоже дела. Хотя какие могут быть дела у бабы, да еще и в городе..

– Сам то, что думаешь? – Крам отвлек брата от воспоминаний. – Из чьих он будет?

– По рукам не поймешь, но знахарка говорит, что маг.

– Точно маг? – Крам, аж рот открыл, от удивления.

– А ты пойди, спроси его, если не страшно. – Дав совет, он потерял к разговору всякий интерес.

– А можно?

– Дурак ты! – Лан в сердцах стеганул быка. – Ни бельмеса не понимаешь.

Первый раз очнулся в лесу. От накатившей боли хотелось выть, но голосовые связки отказались выполнить это требование. Собрав всю злость, на одних эмоциях – словно животное, ведомое инстинктами, пополз вперед. Направление случайное. Как выбрался, совершенно не помню, но, придя в себя, увидел проселочную дорогу. Пытаясь дотянуться до ближней лужи и напиться, снова потерялся. Когда меня подобрали, уже более или менее соображал, и сделал вид, будто в отключке. Ни слова не понял, о чем они там воркуют, портал выкачал все соки. Женщина, что-то горячо доказывала дородному мужику, а тот, молча, слушал, изредка хмуря брови. Наконец, показал на меня и с помощью остальных погрузил в свою телегу. И только теперь мои ожоги намазали какой-то дурно пахнущей мазью, накрыли рогожей и позабыли.

После получаса тряски телега остановилась, люди забегали, готовя стояночный лагерь; было хорошо слышно их ругань. Разложив костёр рядом с телегой, несколько человек готовили еду и что-то обсуждали. Прислушиваясь к ним, поначалу старался понять, о чем речь но, вскоре, бросил эти бессмысленные попытки, обратив более пристальное внимание на раны. В спектре истинного зрения они пылали красным, а так быть не должно. Прекрасно понимая, что здесь энергетика пострадала сильнее, я и решил поскорей разобраться, почему энергия не рассеивалась, а, напротив, скапливалась в зоне поражения? Вскоре, старания увенчались успехом. Мазь, каким-то образом, скапливая в себе энергию, стремительно заживляла раны. Осталось немного помочь ей, что я и сделал. Теперь повязки покрывала вязь из рун, усиливая эффект, а ночью удалось полностью восстановить и точку опоры.

Утром, сменив повязки, знахарка только поохала, видя под ними здоровую кожу, но мазь снова не пожалела. Пожрать принесли мясной бульон с размоченным в нём хлебом, это лишь немного утолило голод. Вопросы, как ни странно не задавали, так и оставили трястись в телеге до переправы. О том, что караван разгружают, мне сообщил погонщик. Жесты однозначно говорили, выходи мол, конечка. Животных распрягли, напоили и оставили отдохнуть; отдых требовался и людям. Кто-то занялся приготовлением пищи, а часть продолжило готовить обоз к переправе. Выбравшись из телеги сел на землю, прислонившись к колесу. И не принимая участия в работе, наблюдал. Звуки простой мелодии, незнакомая речь в словах песни, все резало слух. Эта «идиллия» была нарушена, когда из-за кустов вылетело несколько стрел. Первой же, сразило певца, видимо в лесу ему встретился критик. Затем на территорию бивака высыпали люди, о которых говорят: «Вооружен и очень опасен». Свидетелей моего появления убивали методично; сначала лучники, а после работала группа зачистки, добивая всех тех, кто подобно мне прятался под телегами. Караванщики успели сделать лишь по выстрелу из своих луков, но таких было не много, да и не все стрелы достигли целей. Плохо вооруженные караванщики, не смогли дать отпор тем, кто живет грабежом и убийством. Послышались веселые выкрики, начался дележ добычи. Среди разбойного люда было несколько раненых, одного все же убили, его тело так и осталось лежать рядом с кустами. Укрытый пологом невидимости я выбрался из-под телеги, пока не вмешиваясь в происходящее. Караван уничтожен, о странном человеке с ожогами, теперь не у кого будет спросить; не спеша уйти, остался, присматриваясь к ним.