Альберт Коудри - Сыщик

Иногда известность приходит совершенно случайно, к тому же к совершенно случайным людям. Именно это довелось испытать на себе Джимми Джону (Джей-Джею) Линку.

Его родной город Бугалоу, штат Луизиана, был когда-то одним из самых скромных и неприметных поселений, таким тихим, что, когда на перекрестке Главной-стрит и Длинной-авеню появился первый светофор, шестилетний Джей-Джей мог целыми днями сидеть на бордюре тротуара, наблюдая, как меняются цвета. Но затем понастроили выезды на федеральную скоростную трассу номер двенадцать - и тут же на Главной и Длинной улицах появились придорожные кафешки для дальнобойщиков, и сутки напролет слышались скрежет огромных грузовиков, щелчки переключения передач, взрык моторов и шипение пневмотормозов. Прошло еще несколько лет, и пострадавшие от урагана беженцы из болотистых южных районов зароились в округе Сент-Женевьев, притащив с собой казино, шлюх, мошенников, метамфетаминовые лаборатории, приюты для избиваемых женщин, неизбежные фаст-фудовские забегаловки и неизменную сеть супермаркетов «Уол-Март».

Урбанистическая культура добралась до Бугалоу и так или иначе затронула каждого. Папаша Джей-Джея заполучил контракт с руководством ФАЧС (Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям) и выгодно подвел газ в свой трейлерный парк «Хомут», обеспечив дешевым жильем бездомных. Мамаша Джей-Джея сбежала с шофером-дальнобойщиком транспортной компании «Атлант», нанеся этим чрезвычайно тяжелую травму сыну, который уже тогда был чудаковатым оригиналом, но после ее побега стал еще более странным. Джей-Джей бросил колледж и начал зависать в новом казино «Прибрежное», где с крайним удивлением обнаружил, что способен видеть лицо карты, глядя на ее рубашку. Он обштопал нескольких джентльменов постарше и побогаче, вбухал всё выигранное в покупку здоровенного сияющего автодома «Виннебаго», который поставил в отцовском «Хомуте», и навострил было лыжи из родных мест, мечтая повидать мир.

Тем временем сливки городского общества Бугалоу образовали модную тусовку под названием «Фортуна», и в 2008 году в Лунди-Гра, или Жирный Понедельник, устроили в холле Национального банка «Дельта» первый городской бал-маскарад. Состоятельные мужчины с красными лицами и большими руками взяли напрокат фраки в новом магазине под названием «Дорогой и модный», а их жены купили эффектные цветастые платья в «Дамском счастье». Управляющий банком Т.Кристиан Рэпп был королем бала, а его новоприобретенная по Интернету жена Марша (смахивавшая на Долли Партон в ее лучшие времена) - королевой. Группа «Байу Стомперз» обеспечивала праздник афроамериканской танцевальной музыкой всю ночь, до самых первых часов Марди-Гра, Жирного Вторника, когда наиболее стойкие гуляки с утомленными стонами сдавались и направлялись в Новый Орлеан.

А в Пепельную среду, в первый день Великого поста, когда еще не стихла головная боль с грандиозного похмелья, уже начала распространяться новость о ранее невиданном в Бугалоу преступлении. Джей-Джей как раз одевался для визита в казино, и тут в «Виннебаго» ворвался его папаша и сообщил, что двенадцатилетняя дочка Рэппа Сара похищена и за нее требуют выкуп.

- Да ты не волнуйся, Большой Расс с этим справится, - уверил он сына.

Отец имел в виду шерифа, Рассела Чу, китайца-американца весом в сто двадцать килограммов с зализанными назад белыми волосами, чьи обширные формы, с трудом втиснутые в форму полицейского, воплощали закон и порядок в округе Сент-Женевьев.

Шериф Чу занимался охотой на оленей и в сезон, и вне сезона, а его жена превращала их в андуиль-франсез, фирменную луизианскую колбасу, которую он предпочитал кисло-сладким деликатесам своей исторической родины. В оставшееся время шериф Чу присматривал за растущим городом и контролировал урбанистический кризис. И хотя каждый год криминальная статистика неудержимо подскакивала, народ снова и снова выбирал его, рассуждая примерно так: «Вы только подумайте, как бы обстояли дела, если бы у нас не было Большого Расса!». Когда местные средства массовой информации (а именно, еженедельник «Бюллетень Бугалоу») вконец утомляли его статистикой убийств, он ворчал: «Я всего лишь старый узкоглазый деревенский парень, стараюсь как могу». Люди его за это обожали. Какие бы прегрешения ни висели на шерифе Чу, как, например, полнейшая некомпетентность и безудержная продажность, он НЕ БЫЛ политкорректным.