Урсула Ле Гуин - Законы гор

Акал заговорила с ним медленно, понизив голос, избегая встречаться взглядом с ребенком. Она была уверена, что он ее тут же узнает. Но мальчик глазел на нее, как рассматривал бы любого другого из путников, которых видел не так уж часто и о внешнем виде которых имел весьма смутное представление. Он убежал позвать стариков, Магель и Маду. Те вышли и согласно обычаю, исполняя религиозную заповедь, предложили гостю свое гостеприимство, и Акал приняла его, ощущая себя подлой и низкой обманщицей по отношению к людям, которые всегда были добры с ней по-своему, на свой ветхозаветный скаредный манер, и в то же время с трудом подавив в себе приступ победного смеха. Они не признали в ней Энно, они ее не узнавали. Это значило, что теперь она Акал, Акал же была свободна от обязательств.

Она сидела на кухне, хлебая жидкий и кислый суп из летних трав, когда туда ворвалась Шахез – коренастая, мрачная, насквозь мокрая. Вскоре после того, как Акал пришла на ферму, с перевала Фаррен сошла гроза.

– Кто таков? – требовательно спросила Шахез, сбрасывая с себя мокрую накидку.

– Пришел из деревни. – Старый Магель понизил голос: – Говорит, что ему сказали, будто ты искала помощника с однолетками.

– Где работал прежде? – бросила Шахез, наливая себе суп из котла и стоя спиной к собеседнику.

Акал не подготовила никакой новой легенды. Какое-то время она собиралась с мыслями. Никто не обратил на это внимания, подозрение в этих краях скорее вызвали бы немедленные ответы и быстрая речь. В конце концов она решила назвать ферму, откуда сбежала двадцать лет назад.

– В хозяйстве Бредде, деревня Абба на Оризо.

– Тонкорунных чесал? С однолетками дело имел? Однолетками арью?

Акал молча кивнула. Неужели возлюбленная не признала ее? Голос Шахез был чужим и безжизненным, а единственный взгляд, которым она смерила Акал, донельзя отстраненным. Она уселась со своей миской и принялась жадно хлебать суп.

– Можешь пойти со мной в полдень, там посмотрим, каков ты работничек, – сказала Шахез. – Как, говоришь, зовут-то тебя?

– Акал.

Хмыкнув, Шахез продолжила трапезу. Она еще раз взглянула на Акал через стол, одним движением глаз, точно хлестнула молнией.

Уже высоко в холмах, в дождевой грязи и снежной каше, на жгучем ветру и ослепляющем солнце, они обнялись так, что у обеих перехватило дыхание, они смеялись, и плакали, и говорили, и целовались, и совокуплялись под скалой, и назад вернулись такие грязные и со столь малым количеством шерсти, что старик Магель сказал своей Маду: не понимаю, мол, зачем Шахез нужен такой помощник откуда-то снизу, если это все, что он наработал за день, а Маду добавила: «Тем более есть-то, наверное, он станет за семерых».

Однако спустя месяц или около того, когда Шахез и Акал перестали скрывать тот факт, что спят вместе, и Шахез завела разговор о составлении седорету, старички неохотно смирились и дали свое добро. А что им оставалось делать еще? Может быть, этот Акал невежда, не отличающий сверла от зубила, но ведь там, внизу, они все такие. Вспомни эту бродячую книжницу Энно, что останавливалась здесь прошлым летом, она была точно такой же, слишком большого роста и невежда, готовая всех поучать, ну в точности Акал. Акал хотя бы первый в работе с животными, может с этого жить. Шахез могла бы и дальше искать, а что толку? Теперь они с Темли соединятся Дневным браком в седорету, как могли бы сделать уже давно, будь по соседству хоть один достойный мужчина, что-то не так с нынешним поколением, вот в наши дни подходящих мужчин в округе было хоть отбавляй.

Шахез поговорила с деревенскими сводниками в Оро. Те пообщались с Оторрой, который был теперь уже десятником на перечесе, и он принял формальное приглашение в Данро. Подобные приглашения включали в себя кормежку, а для столь удаленного места, как Данро, еще и ночлег, хотя формально гостя приглашали только принять участие в семейной службе в домашнем святилище, смысл и значение которой были понятны без слов.

Итак, все собрались в домашнем святилище, которое в Данро представляло собой низкое и холодное внутреннее помещение со стенами из дикого камня и земляным полом – плохо выровненной и ничем не прикрытой частью горного склона. В верхней части помещения пробивался родник, который струился по высеченному в граните желобу. В этом крылась причина того, что дом стоял именно на этом месте – уже шесть веков. Участники службы предлагали воду друг другу и принимали воду друг у друга – старая Вечерняя пара, дядюшка Мика, его сын Чест, Асби, который уже тридцать лет работал на ферме обозным и подручным, новый помощник Акал, хозяйка фермы Шахез и гости: Оторра из Оро и Темли из Кед’дина.