Олег Дивов - Стрельба по тарелкам (сборник)

Над письменной речью издевались всегда, и делали это культурные люди. Самые, пожалуй, знаменитые «падонки» резвились в бостонских газетах в 1840-е. Продолжалась вакханалия несколько лет, и ей мы обязаны аббревиатурой «ОК». Да-да, то самое «Oll Korrect» первым написал вовсе не малограмотный президент, не верьте мифу. «ОК» придумали журналисты. Как сказали бы сейчас – ради лулзов.

Массовые приступы нарочитой безграмотности цикличны, и бояться их не стоит. Они случаются – и кончаются. Чтобы красиво писать с ашипками и очепятками, нужна высокая культура речи – иначе перекошенный текст становится невнятным и, главное, не смешным. Когда «по-падоначьи» изъясняется реально неграмотный человек, это выглядит отвратно. И такой жаргон недолговечен, он быстро приедается. Загляните хоть в ЖЖ – много там осталось народу, пишущего на «албанском»?

Обычно от таких припадков остроумия что-то в языке остается. Но намертво влипают в письменную речь только мемы действительно удобные – емкие и не допускающие двойного толкования. Как «ОК». Как возникшее двадцать лет назад «2» (кстати, все еще полупочтенное даже в газетном формате, зато будто нарочно созданное для SMS).

Это правило: мем, пришедший действительно надолго, очень медленно встраивается в языковую норму. Мем, распространившийся мигом, выйдет из моды через полгода. Скажете вы сейчас в приличном обществе «Превед»? Да вас засмеют.

Быстро и надежно в язык вписываются бренды и производные от них. Все знают, откуда взялось слово «отксерить». Многие помнят, что «дизель» – это фамилия. Но единицы в курсе, что «унитаз» – торговая марка. Башмаки-вибрамы, застежки-молнии, куртки-аляски… Бренды делают язык богаче. Слово «космонавт», например, тоже сугубый бренднейм, и выдумал его популяризатор науки Ари Штернфельд. Просто выдумал. Был даже обруган за пустое баловство с неологизмами. Ведь до конца 1960 года в советских официальных документах использовался устоявшийся термин «пилот-астронавт». Но когда задумались, как назвать Гагарина, комиссия под руководством Королева и Келдыша выбрала придумку Штернфельда, проявив отменное чувство языка. «Летчик-космонавт» – очень по-русски.

Кто скажет, что это плохо?

Плохо – когда идет выхолащивание речи и одно слово стремится заменить два. «Одеть» и «надеть», видимо, станут тождественны еще при нашей жизни, стирание грани между ними идет медленно, и это – верный признак того, что оно случится. Хотя я, например, ему противодействую, к чему и вас призываю. Языковая норма проверяется элементарно: «одеть женщину» и «надеть женщину» – разница, не правда ли?

Плохо – когда первые лица государства так и шпарят канцеляритом. С ума сойти: коcноязычный Черномырдин обогатил наш язык уморительными поговорками (лучшую он, кстати, не сам придумал), а гладенькое тарахтение нынешних премьер-президентов – сплошной канцелярский шаблон. Построенный зачастую на бессмысленных англицизмах. Вы тоже, как и эти двое, говорите «является» вместо «to be»? Типа, являетесь менеджером, да? А свадьба как бы явилась крупным событием в вашей жизни? Запомните раз и навсегда: во-первых, глагола «to be» в русском языке отродясь не было, а во-вторых, «являются» только архангелы.

Вот чего бояться надо – выхолащивания и омертвения речи.

Тут в чем проблема: обычно язык простонародья подпитывался от языка аристократии. Каковой сам активно подгружался иноязычными заимствованиями, а кое-где (не стану показывать пальцем) был и вовсе нерусским. Позже эту обогащающую роль играла речь разночинцев, интеллигентов, образованцев – даже в период внедрения советского новояза. Но теперь у нас и образованцы на исходе: в телевизоре сплошь комсомольцы, по сравнению с которыми Ленин – натуральный Плиний Младший, а Сталин – вполне Цицерон.

Параллельно еще беда стряслась: в письменную речь силком, пинками, загнали толпу народу, к ней не склонного. Миф о «повальной грамотности советского человека» забудьте, я с этим человеком в одной армии служил. Но раньше было проще: кто не любил писать, тот мог от писанины уклониться. А теперь ему телефон в зубы, клаву в руки – и давай, чпокай по кнопочкам. А на клаве, как нарочно, литеры «т» и «ь» рядышком. Один учится не цеплять их обе разом, а другой – учитЬся. И никто не знает, как правильно. И начинается кошмар, когда уже сам себя по сто раз проверяешь, не влепил ли мягкий знак, где не надо.

Но это все лечится, говорю вам, как дрессировщик со стажем, и сам дрессированный. Грамотность на письме ставится, «набивается», особенно если у человека есть хоть в зачатке музыкальный слух и он может расслышать особую музыку русской речи. А мода на чистоту языка тоже циклична и приходит вслед за эпохой тотальной нескладухи.