Олег Дивов - Стрельба по тарелкам (сборник)

Кто бы мог подумать, что жить станет еще лучше и еще веселей – казалось бы, уже некуда. Мертвый Хозяин так ворочался в своем стеклянном гробу, что пришлось его вынести из мавзолея и закопать. Ходили слухи, будто по ночам Ленин крыл его отборным матом, а Сталин вяло отругивался, поэтому с вечера почетный караул заступал к мавзолею с затычками в ушах. Берию вообще вычеркнули из истории. Иначе надо было признать официально, что он дурак, из чего советский народ наверняка сделал бы ошибочные выводы.

Академику Сахарову, помня за ним манеру замышлять такое недоброе, что пугался сам товарищ Сталин, вкатили на всякий случай еще две Звезды Героя. Сахаров намек понял, уволился из института и подался в философы. Ландау, которого никто в Политбюро не воспринимал всерьез (а как относиться к дураку, доказавшему, что Хозяин построил фашизм вместо социализма?), не досталось и медальки. Ландау, конченый уже теоретик, не обратил на это внимания. Он только заметил, что в институтской подсобке стало посвободнее и теперь можно после смены приглашать сюда дам – как нарочно лишний стакан образовался.

В Кремле вдруг потерялся дедушка Калинин, его долго искали. Потом решили, что, наверное, завалился за диван, и плюнули – пускай лежит, кому он мешает-то. Некоторые совсем уж старые большевики расценили исчезновение дедушки как признак скорого Конца Света и даже пытались призвать коммунистов к общественному покаянию, но этих быстренько сплавили доживать на пенсию.

И только академик Капица, пока все занимались политикой, залудил у себя в сарае два синхрофазотрона, каких раньше не было в природе.

Увы, этот научный подвиг ничего не мог исправить.

Ибо история уже прекратила течение свое.

Историю творят разные люди – романтики и живодеры, идеалисты и безумцы, властолюбцы, стяжатели, да почти кто угодно.

Только не дураки.

На сегодня безвестность «русского советского писателя» Корягина близка к абсолюту. Ссылки на него отсутствуют как в мемуарах ветеранов самиздата, так и в профессиональных исследованиях. Корягина определенно читали десятки людей, но те немногие, кто мог бы сейчас припомнить цикл «Сталин и дураки», забыли о нем так плотно, будто его и не было. Объясняется все просто: новеллы Корягина вытеснены из памяти. Издевательская трактовка фактов и образов советской истории, предложенная автором, вряд ли могла быть адекватно воспринята в 70-е годы. В первую очередь читателю пришлось бы отрешиться от своих политических предпочтений, воспринимая текст просто как текст. На это были способны единицы.

История бытования цикла «Сталин и дураки» состоит почти из сплошных лакун, восстановить ее связно вряд ли удастся. Мало известно и о самом авторе: наиболее четко прослеживается, и то не до конца, лишь заключительный, «психиатрический» этап его биографии.

Копия текста находится в личном архиве психиатра, пожелавшего сохранить инкогнито. Это не бывший лечащий врач Корягина и вообще человек из другого поколения. Трудно оценить, идет ли речь о прямом нарушении врачебной тайны. Скажем так: пока Корягин сам пытался распространять свои новеллы, это было его сугубо личным (и в перспективе уголовным) делом. Когда цикл «Сталин и дураки» превратился в предмет медицинской экспертизы, все осложнилось. Будем уважать это. В любом случае, мечта Корягина – для кого-то безумная – сбылась, его текст выходит наконец на довольно широкую и, надеемся, благодарную аудиторию.

Вот что мы знаем об авторе (далеко не все эти факты поддаются проверке). Примерно с 1935 года Корягин работал в так называемом аппарате Поскребышева, причем остался на службе и после того, как его шеф угодил в опалу. Поскребышева часто ошибочно зовут «секретарем Сталина». Поначалу так и было, но вообще-то генерал (!) Поскребышев – заведующий канцелярией генсека ЦК КПСС, и под его началом трудился внушительный штат референтов, порученцев, архивистов и т.п.

Одним из таких низовых работников стал тридцатилетний Корягин. Откуда он взялся, как пришел на работу в Кремль, каковы были его функциональные обязанности – вопрос уже для историков. Мы пока вынуждены довольствоваться теми сведениями, что сообщил Корягин лечащему врачу в конце 70-х. Точнее, многократным пересказом этих сведений: степень искажения можете представить сами.

Корягин не сделал карьеры, но считался работником ценным и мог бы задержаться в аппарате ЦК еще надолго. Он и так «пересидел» пенсионный возраст на несколько лет. Уволился он в 1968 – 1969-м якобы по собственному желанию, удрученный вопиющим контрастом между масштабом личностей покойного Хозяина и тех, кто пришел ему на смену. На пенсии, естественно, заскучал. Обстановка в стране активно ему не нравилась, глаз у Корягина был зоркий и критический, а уж информацией он владел – недоступной простому смертному. Сопоставляя то, что было, и то, что стало, пришел к неутешительным выводам. Недаром цикл завершается почти прямой цитатой из классики: «История прекратила течение свое». И вообще под занавес «Сталин и дураки» вдруг срывается с отчетливо скоморошьего на едва ли не эпический тон. Последние несколько абзацев – форменный реквием…