Дмитрий Дмитрий - Клинок выковывается

— Если дашь слово не трогать людей моей гильдии, я сдам тебе всех оставшихся, — удивительно внятно произнёс он.

— А если она возьмётся за заказ без тебя? — спросил нубиец.

— Я оставлю записку, — произнёс он.

— У нас нет письменных принадлежностей, — с сожалением сказал я.

— Это не проблема, развяжите мне только руку.

Рон подошёл и освободил ему не повреждённую руку. Алан со стоном пошевелился, а затем рванул свою белую сорочку, оторвал большой кусок, и, положив его на землю, стал писать кровью, окуная палец в разбитые дёсна.

Я поразился его самообладанию и мужеству.

— Вот, — он протянул мне кусок сорочки, — если даёте обещание, я всё расскажу без утайки.

— С небольшим дополнением, — я решил одним ударом избавить себя от ещё одной неприятности.

— Каким?

— Напиши, что в твоей смерти виновен виконт Бернар, ты выяснил, что он является одним из членов банды «Серые призраки», но попался, и за это он тебя убил, — сказал я. — Тогда я гарантирую, что если члены твоей гильдии не нападут на нас, то ни я, ни мои люди не причинят им вреда.

Алан сморщился, минуту подумав, сплюнул ещё крови и дописал то, что я хотел.

— Даю слово дворянина, — сказал я, принимая от него кусок ткани, пропитанный кровью.

— Отлично, — он обессиленно откинулся на бревно, — тогда слушайте.

Закончили мы только через два часа, получив от Алана действительно исчерпывающую информацию по гильдиям убийц и самим нанимателям. Я тянул время, не желая убивать человека, который с таким мужеством принял всё на него свалившееся, к тому же не выторговывавшему ничего себе, а только для своих людей. Время шло, а мне всё труднее было принять решение о его ликвидации. Я уже не раз и не два раза сталкивался взглядом с нубийцем, который недоуменно смотрел на меня и показывал на Алана. Нужно было принять решение, ведь за все действия своих телохранителей был ответственен я и только я.

— Загиял, — я качнул головой в сторону Алана, и шаман понятливо кивнул. Говоривший глава гильдии просто замер на полуслове и остался сидеть с открытыми глазами. Подошедший к нему нубиец пощупал пульс и тихо сказал:

— Готов.

— Жаль, сильный человек был, — состояние моё было ужасным. — К сожалению, он не оставил нам выбора.

— Нельзя было его отпускать, — Рон видя моё состояние, попытался успокоить, — лучше уж тогда самим зарезаться, чтобы не мучиться ожиданием.

— Да я понимаю, — я махнул рукой в сторону его тела. — Можно вас попросить спрятать тело, а я пока посижу тут, что-то мне не по себе?

— Конечно, — откликнулись они, и стали прибираться.

«Вот и ты стал хладнокровным убийцей, Макс, — я сидел на бревне и смотрел на кусок сорочки с письмом на ней, — вот и перешёл ты тот предел, после которого нет возврата назад. Если раньше свои поступки можно было объяснить заботой о посёлке или людях, то сегодняшние хладнокровная пытка и убийство незнакомого человека, ещё не сделавшего тебе ничего плохого, только ради того, чтобы получить нужные сведения, лучше всего показывает, как далеко ты зашёл».

«И насколько далеко ещё можешь зайти, — пришла следующая мысль. — Сколько тебе тут жить — неизвестно, а с каждым днём ситуация становится всё хуже».

— Мы закончили, можем ехать, — тихо сказал Рон, кладя мне руку на плечо. — Зря ты коришь себя Макс, выбор у нас с тобой небольшой: или мы их, или они нас.

— Что-то это меня слабо успокаивает, — вздохнул я, вставая. — Мне ведь нужна была просто информация.

— Ты её получил, и не твоя вина, что таким способом, — нубиец открыл передо мной дверь кареты, которую успел подогнать на поляну. — Думай лучше, как с хозяйкой себя вести будешь.

— Угу, — буркнул я, садясь в карету, — ещё не думал об этом.

«Сделать вид, что ничего не случилось, или прогнать её от себя? — думал я в пути. — Если выгоню, она догадается, что со мной что-то произошло, а уж когда поплывут слухи о пропаже главы гильдии, с которым она разговаривала последней, всё сразу поймёт. По городу поползут уже не слухи, а достоверная информация, которая полностью меня засветит».

«Выходит, нужно оставить всё, как раньше, — с отвращением подумал я. — Придётся плюнуть на чувства, взять себя в руки и продолжать вести себя, как ни в чём не бывало. Только вот смогу ли я обнимать женщину, зная, что она спит со мной по «заданию партии»?»

Всю дорогу я прокручивал в голове варианты своего будущего поведения, и всё больше убеждался в том, что ничего, кроме притворства, мне не остаётся. Стоит Агнессе догадаться о моей роли в судьбе Алана, как она натравит на меня не только его гильдию, но и столичных стражей порядка, а то и сама легко подмешает яда в еду или питьё.